Кризис одного года-первый возрастной кризис ребенка (все о наболевшем)

Кризис 1 года

Переходный возраст между младенчеством и ранним детством обычно называют кризисом 1 года. Как всякий кризис он связан со всплёском самостоятельности, появлением аффективных реакций. Аффективные вспышки у ребенка обычно возникают, когда взрослые не понимают его желаний, его слов, его жестов и мимики или понимают, но нё выполняют то, что он хочет. Поскольку ребенок уже ходит или активно ползает по дому, в это время резко увеличивается круг досягаемых для него предметов. Взрослые вынуждены убирать острые вещи, закрывать электрические розетки, ставить повыше электроприборы, посуду и книги. Не все желания ребенка выполнимы потому, что его действия могут причинить вред ему самому или окружающим. Разумеется, ребенок и раньше был знаком со словом "нельзя", но в кризисный период оно приобретает особую актуальность.

Аффективные реакции при очередном "нельзя" или "нет" могут достигать значительной силы: некоторые дети пронзительно кричат, падают на пол, бьют по нему руками и ногами. Чаще всего появление сильных аффектов у ребенка связано с определенным стилем воспитания в семье. Это или излишнее давление, не допускающее даже небольших проявлений самостоятельности, или непоследовательность в требованиях взрослых, когда сегодня можно, а завтра нельзя, или можно при бабушке, а при папе - ни в коем случае. Установление новых отношений с ребенком, предоставление ему некоторой самостоятельности, т.е. большей свободы действий в допустимых пределах, наконец, терпение и выдержка близких взрослых смягчают кризис, помогают избавиться от острых эмоциональных реакций.

Главное приобретение переходного периода - своеобразная детская речь. Она значительно отличается от взрослой речи и по звуковой форме (фонетическому строению), и по смыслу (семантической стороне). Детские слова по своему звучанию иногда напоминаю: "взрослые", иногда резко отличны от них. Встречаются слова, непохожие на соответствующие слова взрослых (например, "ика" -шкаф, "пшигилича" - карандаш), слова - обрывки слов взрослых ("как" - каша, "па" - упала), слова - искажения слов взрослых, сохраняющие, тем не менее, их фонетический и ритмический рисунок ("тити" - часы, "ниняня" - не надо), звукоподражательные слова ("ав-ав" - собака, "му-му" - корова).

Еще более интересны семантические различия. Маленький ребенок вкладывает в слово совсем другой смысл, чем взрослый человек, поскольку у него еще не сложились наши "взрослые" понятия. Для нас слово чаще всего связано с определенной группой предметов, идентичных по какому-то существенному, обычно функциональному признаку. Так, "часы" - вещь, с помощью которой мы определяем время. Это предметное значение имеют все часы, обозначаемые нами одним словом, - и большие, и маленькие, и круглые, и квадратные, и ручные, и стенные с маятником. Ребенок не может так обобщать предметы. У него своя логика, и его слова становятся многозначными и ситуативными.

С тем, чтобы понять смысловую сторону автономной речи, обратимся к классическому примеру Чарльза Дарвина, описавшего автономную детскую речь на основе наблюдений за своим внуком. Гуляя с внуком по парку, он наблюдал возникновение нового слова. Мальчик, восхищенный открывшимся видом на пруд, по которому плавала утка, произнес: "Уа". Это слово он повторил дома, увидев пролитое на столе молоко, а затем начал так называть всякую жидкость - молоко в бутылке, вино в бокале и т.д. Однажды он играл старинными монетами с изображением птиц и тоже назвал их "уа". И, наконец, все маленькие круглые блестящие предметы (похожие на монеты, пуговицы, медали) получили то же название.

Только проследив всю цепочку объектов, объединенных одним детским словом, мы можем судить о его значении. Первоначально это была целостная ситуация - утка на воде. Затем появился ряд других значений, как бы вытекающих из отдельных частей целой картины: поверхность пруда соединилась в представлениях мальчика с блестящей лужицей от пролитого молока и вообще со всякими жидкостями; другая линия значений протянулась от утки - к изображениям птиц на монетах и к предметам, имеющим ту же форму и цвет, что и монеты. Такая отнесенность слова к разным, с нашей взрослой точки зрения, объектам называется многозначностью. "Скольжение" значений многозначных слов связано условиями их возникновения - с их ситуативностью, вплетенностью в эмоционально насыщенную ситуацию. Вообще автономная речь возникает только при яркой аффективной окраске воспринимаемой ребенком ситуации и активности самого ребенка, эту ситуацию переживающего или действующего в ней. Поэтому говорят, что образование многозначных слов имеет эмоционально-действенный характер.

Еще одна особенность автономной речи - своеобразие связей между словами. Язык маленького ребенка аграмматичен. Слова не объединяются в предложения, а переходят друг в друга как междометия, напоминая ряд бессвязных восклицаний. Поскольку автономная детская речь фонетически и семантически отличается от взрослой, она понятна только самым близким людям, постоянно находящимся рядом с ребенком и понимающим значение его слов. Общение с другими взрослыми с помощью такой рёчи почти невозможно, хотя здесь могут помочь неязыковые средства - жесты и выразительная мимика ребенка, сопровождающие непонятные слова. Следовательно, автономная речь допускает общение, но в других формах и другого характера, чем то общение, которое станет возможным для ребенка позднее.

Итак, годовалый ребенок, вступая в новый период - раннее детство, уже многое может: он ходить или хотя бы пытается ходить; выполняет различные действия с предметами; его действия и восприятие можно организовать с помощью речи, так как он понимает обращенные к нему слова взрослых. Он начинает говорить и, хотя его речь ситуативная и многозначная, непонятная большинству окружающих, его возможности общения с близкими людьми значительно расширяются. Познавательное и эмоциональное развитие ребёнка основывается в первую очередь на потребности в общении со взрослым - центральном новообразовании данного возрастного периода.

Кризис одного года - упрямство и капризы?

В развитии ребенка психологи и педиатры выделяют три стабильных периода: "младенческий" - с рождения до одного года, "раннее детство" - от года до трех, и "дошкольное детство" - от трех лет до семи. Каждая из этих стадий завершается так называемым кризисом развития.

Кризис - это необходимый и закономерный этап в жизни ребенка, когда накапливаются изменения в поведении и развитии и происходит переход на качественно новый этап. Каждый кризис сопровождается появлением упрямства, непослушания, капризов, которые малыш чрезвычайно ярко проявляет. Таким образом, этих кризисов также три: кризис одного года, кризис трех лет и кризис семи лет. Обойти их не возможно - через это проходят практически все дети. Но для одних этот переход происходит проще, для других сопровождается более серьезными, значительными поведенческими проявлениями. Родители удивляются, ища причины таких внезапных изменений в поведении дочки или сына. Но эти изменения закономерны, свойственны всем детям в определенном возрасте, поэтому их назвали "кризисами развития".

Почему возникает кризис
Так почему же они возникают? Прежде всего, потому что у детей появляются новые потребности, а старые формы их удовлетворения уже не подходят, иногда даже мешают, сдерживают, и потому перестают выполнять свои функции.
Давайте поговорим о кризисе одного года, о тех важнейших заданиях, которые решаются на этом этапе. В конце первого года жизни социальная ситуация полного слияния ребенка с взрослым как будто взрывается изнутри. Малыш начинает понимать и разграничивать: я малыш, а он - взрослый, мы - разные. В этом суть кризиса первого года жизни. В этом возрасте ребенок приобретает определенную степень самостоятельности: появляются первые слова, происходит становление навыков ходьбы, развиваются действия с предметами. Но диапазон возможностей для воплощения этого еще достаточно ограничен.

Вот ваш малыш сделал свой первый шаг. Расширилось пространство его существования. Теперь он может самостоятельно путешествовать по квартире и не только, значит, есть возможность находить множество очень интересных вещей, которые просто требуют совершенного изучения и экспериментирования с ними. Но почему-то оказывается, что маме можно пользоваться всеми предметами на кухне, а ребенку - нет. Папе позволяется сколько угодно работать с инструментами, а сыну или дочке опять же запрещают брать в руки гвозди или молоток. Почему? Детское любопытство, желание знакомиться со всем, что встречается вокруг, - это естественная потребность этого возраста. И запреты, которых малыш не понимает, вызывают у него протест, который проявляется плачем, упрямством, неудовлетворением, то есть всем тем, что так удивляет родителей, и получило в психологии название "кризиса".

Конечно же, каждый ребенок развивается по своему особенному "графику", потому первые шаги малыш может предпринять и в девять месяцев, и в год и три месяца. Так и первые проявления кризиса часто проявляются в разное время. Но чаще это происходит именно тогда, когда ребенку исполняется год.
Откуда взялись капризы?
Что же происходит с вашим малышом в этот период? Родители могут заметить появление в поведении родного чада упрямства, капризности. Раньше послушный и спокойный, в этот период он начинает капризничать по любому поводу, и очень часто родители не могут понять, что же послужило причиной такого "приступа".

Прежде всего, стоит подчеркнуть, что ваш малыш уже много понимает и может, но он еще не умеет рассказать о своих желаниях. Ребенок все активнее познает мир. Раньше он не умел ходить, его передвижение было ограничено. С того времени, когда малыш научился ходить, его мир расширился и наполнился множеством вещей, которые "требуют" внимания к себе. Ребенок путешествует по квартире и изучает, как устроена плита на кухне, что спрятано в шкафу для обуви, также он стремится взять в руки каждый предмет, осмотреть, покрутить, попробовать "на зуб". Но вдруг со стороны родителей раздается "нельзя". Он совсем не понимает причин этого. Поэтому повторяет попытку и плачет, когда запрет звучит еще раз. Ребенок пытается всеми доступными ему средствами выразить свои желания. Малыш еще не умеет говорить, чтобы выразить свое неудовлетворение. А новые попытки познания мира вызывают новые запреты.

Так воля маленького человека впервые сталкивается с волей взрослого. Ребенок в год хочет действовать сам, его больше не устраивает положение куклы, которую кормят, пеленают, дают игрушки, когда хотят, разговаривают, когда не хотят - не разговаривают. Он стремится быть самостоятельным, причем общаться по собственному желанию. И здесь еще один парадокс - стремление к общению есть, а слов, чтобы выразить все это, еще нет. Трудно бывает понять, чего хочет малыш, хотя он и пытается выражать собственные желания и потребности.

Так начинается кризис первого года. Он становится тем глубже, чем больше родители противоречат желаниям малыша. Капризы ребенка, в действительности, являются показателем того, что взрослым наступило время изменить свое поведение и отношение к собственному чаду. Прежние стереотипы общения уже не срабатывают. И если ваш ребенок хочет схватить руками ложку именно в тот момент, когда вы его кормите, то проще дать ему в руки этот предмет, а себе взять другой и продолжить остановленный не на долго процесс. Не беда, если малыш будет весь измазан кашей, зато вы его спокойно накормите, а после всего просто уберете и умоете свое чадо.
Пора действовать?

Родителям необходимо понять, что наступил тот момент, когда очень важно предоставить ребенку больше самостоятельности. Необходимо почувствовать, что пришла пора делать что-то не для малыша, а вместе с ним. На протяжении первого полугодия второго года жизни можно учить его пользоваться ложкой, есть суп с хлебом, пить из чашки, снимать шапочку, колготки, а в дальнейшем и одеваться, самостоятельно умываться и т.п. Если этот этап будет пропущен, то позже, в 3-5 лет ребенок просто не захочет заниматься этими уже неинтересными для него вещами, тем более он привыкает, что мама одевает, умывает, кормит.

Нужно быть внимательным к первым проявлениям детской самостоятельности: ребенок тянется к ложке, чтобы есть самому, отбирает у мамы шапочку, чтобы одеть, пытается положить кубики один на другой, и очень недоволен, когда кто-то пытается помочь. Если родители с пониманием и терпением отнесутся к этим первым проявлениям активности ребенка, то со временем будут вознаграждены самостоятельностью малыша, уверенностью, жизнерадостностью.

Чем больше есть вещей, которые взрослые позволяют ребенку, тем более легко настаивать на запретах. А позаботившись о том, чтобы опасные предметы были недоступны для малыша, вы сможете спокойно позволить ему исследовать ваш дом - все ящики, ящички, нижние полки. И как знать, возможно, сегодняшняя игра сына или дочки с кастрюлей в будущем превратится в поварской талант. Конечно, не нужно поощрять любые желания ребенка. Запреты должны быть умные, четкие, однозначные и согласованные между всеми взрослыми членами семьи. Если запрещаете что-то, то в процессе этого внимание малыша нужно просто отвлечь на что-нибудь другое, а можно предложить умную альтернативу: запрещено писать на отцовских документах, но вот есть листочек - здесь это делать позволяется. Но никогда нельзя играть ножом (чтобы не пораниться) или ботинками (они грязные) или же дорогими вещами (альтернатива в виде старого сломанного будильника может обернуться завтра "разборкой" новых часов, ведь ребенок просто не осознает разницы, хотя уже очень хорошо умеет проводить аналогии: это - часы, если мне можно играть этими, то можно и всеми другими).

Если родители проявили достаточно такта, терпения и гибкости по отношению к малышу, то первый кризисный этап в его развитии завершится и наступит спокойное время. Конечно же, это ненадолго. Но пока ребенок становится опять послушен, спокоен. Причем, малыш уже стал самостоятельнее и взрослее, он может и умеет намного больше, чем раньше.

Ваш ребенок - это уже человек со своими желаниями, чувствами, эмоциями, просто он еще не умеет выразить их. И если вы уделите больше времени тому, чтобы попробовать понять малыша, то любой кризис пройдет быстрее, легче, и с меньшими эмоциональными потерями для обеих сторон.
Источник: http://babynet.ru/

КАПРИЗНАЯ ПОРА

Кажется, малыш сошел с ума, и вслед за ним начинает сходить с ума вся семья… добро пожаловать в кризис 1 года!

Он бегает по квартире на неокрепших ножках и прыгает с дивана, он пытается есть сам, перемазывается кашей с головы до пят, но не дает себя кормить, он брыкается и кусается, плачет и вопит, цепляется за мамину ногу и тут же с криком отталкивает вас… Знакомая картина? Поздравляем! У вас кризис первого года!
Неважно, 9 месяцев вашему малышу или 1 год и 2 месяца – рано или поздно с этим явлением сталкивается каждая семья. Но несмотря на это, мамы и папы оказываются совсем не готовы к таким потрясениям. «Вот он, результат вашего неправильного воспитания! Совсем разбаловали ребенка, скоро на голову сядет!» - это лишь малая толика того, что вынуждены слышать многострадальные родители от критичных бабушек и дедушек, а иногда и педиатров. А ведь на самом деле, этот кризис – важная и неотъемлемая часть психологического становления личности.

НИЗЫ НЕ ХОТЯТ…
Все мы знаем, что ребенок развивается постепенно, как бы переходя с одной «ступеньки» на другую. И каждый такой переход обязательно сопровождается кризисом – когда ребенок уже хочет большего, но еще не знает или не умеет этого достичь. Кризис переживают и родители, которые оказываются не готовы к новым требованиям малыша. Одним словом, «низы не хотят, верхи не могут». И в этом, как у медали, две стороны: плохая – кризис бывает абсолютно у всех детей и сопровождается сильными переживаниями. Простите за выражение, «колбасит» всю семью. А хорошая сторона заключается в том, что кризис рано или поздно заканчивается, и вся семья выходит из него знающей и умеющей намного больше. Как же пережить этот сложный период?

ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ
На любые запреты и отказы малыш реагирует возмущенным плачем и криком. В его «репертуаре» появляются истерики, капризы и «художественные падения» на пол как способ получить желаемое (к примеру, дернуть за хвост дворовую собаку или угоститься подобранным в песочнице окурком). Одевание и раздевание превращаются в акробатические этюды и борьбу нанайских мальчиков, ребенка невозможно посадить в ванную, а потом достать из нее, он настойчиво требует внимания, когда вы заняты, но с возмущением выкручивается из ваших объятий, как только вы пытаетесь приласкать его… почему так происходит? Представьте: раньше ваш малыш был одним целым – сперва физически, затем психологически – с мамой и полностью зависел от нее и других взрослых. Если кроху что-то беспокоило, он давал об этом знать плачем, и вы заботились о нем. Увидел что-то интересное, показал пальчиком – и вот уже мама несет его прямиком к цели. Но вот ваш карапуз встал на ножки, сделал первые шаги. И очень быстро обнаружил, что, оказывается, теперь он может сам добраться туда, куда хочется! Но при этом для него пока непонятно: где же заканчиваюсь Я и начинается весь остальной мир? Оказывается, я могу сам кушать такое интересное яблочное пюре, а когда невкусно – выплюнуть! И если я разозлился на маму, то могу убежать от нее или отбрыкаться… но потом выясняется, что даже если я пытаюсь кушать сам, ложка почему-то норовит перевернуться, и я все равно остаюсь голодным… обидно!!! Так где же теперь заканчиваюсь я и начинается мама?.. и куда девается мама, если я убегаю далеко-далеко?.. и если мы не одно целое, то вдруг она куда-то исчезнет без меня?..

ТОЧКИ СОПРИКОСНОВЕНИЯ
Через пару недель непрерывных истерик, отказов и драк, а также после полутора десятков набитых синяков и шишек родителям начинает казаться, что проще родить нового малыша чем перевоспитать имеющегося. Никакие привычные воспитательные меры на ребенка просто не действуют! Многие мамы и папы, отчаявшись унять ревущего кроху, просто дают ему по попе или начинают кричать. Но и это не помогает. Как же быть? Вот способы решения основных проблем, с которыми сталкиваются родители годовасиков.

1. «Хвостатая мама»
у малыша периодически наступают такие дни, когда он не отпускает маму ни на шаг! Когда вас нет дома, это «золотой ребенок» - послушный, дружелюбный. Но стоит маме появиться на пороге… малыш тут же полностью переключается на вас, требует внимания, не позволяя заниматься никакими другими делами. Что же делать? Допустим, вы вернулись с работы и у вас есть домашние дела. А еще есть кроха, который настойчиво требует внимания. И это вполне естественно, ведь он соскучился. У вас есть 2 варианта. Первый – не обращать внимания на возмущенного и расстроенного ребенка и пытаться, например, приготовить ужин. Будьте готовы к тому, что ваши ноги будут покусаны, а кастрюли и миски – опрокинуты как главные конкуренты в борьбе за мамино внимание. И второй вариант – уделить полчаса качественному общению с крохой. Играйте, возитесь с ним, носите на руках. Вот увидите – малыш удостоверится, что мама никуда не исчезает, и довольно скоро потребует свободы. Теперь вы сможете выдать ему пару сковородок и посадить возле себя на кухне, получив возможность полноценно заняться своими делами.

2. Плач под дверью
Такая прозаическая вещь, как посещение душа или туалета, становится почти неразрешимой проблемой! Стоит вам закрыть дверь, ребенок начинает горько рыдать под дверью. И это вовсе не из вредности, а от большой любви и страха, что мама пропадет. Что делать?
- Идя в туалет, возьмите с собой яркие картинки, фантики от конфет и т.д. Засовывайте их малышу под дверь, а он будет запихивать их обратно.
- Вы можете громко петь любимые песни – слыша ваш голос за дверью, ребенок убедится, что вы не исчезли.
- Еще одна веселая игра: попросите мужа закрыться в туалете, а вы с дочкой или сыном останьтесь снаружи. А теперь постучите. Папа говорит: «Нет-нет-нет!», а вы – «Ждем-ждем-ждем!» Затем поменяйтесь ролями.

3. Маленький исследователь
Чтобы свести к минимуму риск травм и необходимость запретов (очень уж болезненно они воспринимаются в этом возрасте), пора подумать о безопасности вашего дома. Сейчас тот период, когда красоту и декоративность квартиры следует временно принести в жертву здравому смыслу. Как показывает опыт, годовалый ребенок разбивает все, что можно разбить, падает отовсюду, откуда можно упасть, и тянет в рот все, что может в него поместиться. И очень возмущаются, если взрослые не позволяют этого сделать. Если же необходимость запрета все-таки возникла, не пресекайте любопытство малыша, а перенаправьте в мирное русло, иначе рискуете получить вялого, ничем не интересующегося ребенка. Предложите крохе разрешенный способ взаимодействия с понравившимся ему предметом. К примеру: «Книжку рвать нельзя, можно перелистывать» или «Живого котенка не надо хватать за хвост, ему больно, его можно погладить. А с игрушечным можешь делать что хочешь».

4. Обыденные войны
Классическое проявление кризиса одного года – это возникновение больших проблем в самых обычных делах. Малыш начинает проявлять редкостное упрямство и негативизм в вопросах еды, одевания, прогулок. Это связано с его растущей самостоятельностью, и если что-то он не умеет пока сделать сам, то свою личность может проявить хотя бы в отказе. Здесь ваши незаменимые помощники – куклы, плюшевые мишки и книжки с картинками. Годовалый ребенок очень восприимчив к чужому пример (и хорошему, и не очень). Поэтому «мальчик на картинке» поможет накормить, медвежонок – одеться и т.д.

5. Буря эмоций
Его настроение меняется каждые 30 секунд, чуть что не так – малыш рыдает, швыряет вещи, сводит с ума всю семью. Особенно пугает родителей манера абсолютно всех годовалых детей с воплем падать на пол и стучать ногами и руками, а то и головой. Родители злятся, раздражаются, наказывают ребенка… Но перед тем как прикрикнуть на свое вопящее чадо, остановитесь и задумайтесь вот над чем. Во-первых, малыш сам очень сильно страдает от своего состояния и пока что не умеет его контролировать. Во-вторых, он очень чувствителен к маминому настроению, и если вы с перекошенным лицом будете шипеть: «Успокойся немедленно!» - это никак не поможет, а только возбудит ребенка еще сильнее. Вообще, все бурные эмоции малыша можно разделить на три группы. Первая – это реакции на отказ или запрет. Кроха расстроен и выражает это именно таким способом – по-другому не умеет. Поэтому ваша задача – посочувствовать и переключить внимание малыша на что-то интересное.
Вторая группа – это «капризы специальные», инструмент ребенка для достижения желаемого. Если кроха капризничает «просто так», при этом не очень громко, а скорее канючит – видимо, ему скучно. Поговорите с ним, описывая, что вы сейчас делаете, мимо чего проходите и т.д. А если ребенок капризничает, добиваясь чего-то запрещенного, ни в коем случае не отменяйте запрет! Иначе вы только приучите добиваться желаемого с помощью крика.
Третья группа – «истерики усталости». Ребенок перевозбужден или переутомлен после похода по магазинам, зоопарку, после тяжелого дня. Он начинает капризничать, плач становится сильнее и сильнее, кажется, его невозможно успокоить. Вот это как раз не тот вариант, когда малыша можно оставить наедине со своим состоянием. Прежде всего, успокойтесь сами. Постарайтесь не доводить ситуацию до такого плача, когда ребенок «заходится», икает. Положите рядом с ним подушечку, набитую травами (мята, ромашка, валериана, мелисса), включите тихую колыбельную или просто откройте краны в ванной, ласково поговорите с ним. И не забывайте, что любые кризисы – это временно.

(из журнала "Мой ребенок")

Кризисные периоды в развитии ребенка. Кризис 1 года
Присмотримся внимательнее к ребенку раннего возраста. Что он знает и умеет? Какие трудности перед ним стоят? Что он хочет, к чему стремится? Годовалый малыш часто неожиданно для родителей вдруг превращается из спокойного ласкового и покорного малыша в капризного, своевольного, неуправляемого деспота. Он залезает во все углы, хватает банки с вареньем, разливает мамины духи, рвет книги и ест бабушкины лекарства. Вместе с постоянным беспорядком в дом входит беспокойство за безопасность и даже жизнь малыша. Ведь нельзя же в конце концов спрятать все под замок. Бурную активность ребенка не так-то легко остановить. Он кричит и плачет, если у него что-то отбирают, упрямо рвется в закрытую комнату, а то и устраивает настоящие истерики из-за невыполненного желания.

Встав на ноги, и научившись ходить, ребенок, может быть, впервые начинает ощущать себя самостоятельным существом, отделившимся от взрослых, от которых он полностью зависел ранее. Конечно же, он больше желает, чем может и умеет, и достижение на этом пути укрепляет его уверенность в своих силах. Стремление к независимости нередко выражается в негативном поведении. Ребенок протестует против каких-либо ограничений. Он хочет сам решать, когда он будет одеваться, есть или играть.

Это и есть КРИЗИС ПЕРВОГО ГОДА ЖИЗНИ – главное событие, которым отмечет переход от младенчества к раннему возрасту. (Кризисом в психологии называется поворотный пункт в развитии, который сопровождается психологической неустойчивостью, противоречивостью, конфликтностью).

Конечно, не всегда кризис первого года протекает так бурно. Если родители понимают, что происходит с их малышом, и умело направляют его активность, этот период проходит вполне благополучно, даже незаметно. На его протекание оказывают влияние и индивидуальные особенности ребенка, тип нервной системы, состояние здоровья. И, как мы уже сказали, эмоциональная атмосфера в семье. Но все же в любом случае начало каждого возрастного этапа считается кризисным и требует особого внимания, потому что в этот период закладываются черты личности ребенка, которые будут определять его дальнейшее развитие. Психологам хорошо известно, что негативная картина поведения ребенка – это обратная сторона положительных изменений в его личности. Взрослые должны знать об этом и помогать ребенку преодолевать трудный рубеж.

Что происходит с ребенком на пороге раннего возраста? В это время малыш учится ходить. Это событие для него имеет неоценимое значение: свобода передвижения, которая привычна для нас, взрослых, так необычна для только что вставшего на ноги малыша. Вдохнув этого воздуха свободы, ребенок уже не хочет возвращаться назад и настойчиво борется за свои права. Мир, открывшийся перед ним в новых ракурсах, дает ему возможность находить невероятно интересные вещи, которые нельзя было исследовать, находясь в кроватке или на руках у мамы. Любознательность малыша, стремление все потрогать и изучить доступными ему способами заставляют его настойчиво добиваться желаемого.

Поведение ребенка раннего возраста, доставляющее взрослым столько хлопот. Связано с двумя важными особенностями его психики.

Первая из них – ситуативность. Для малыша 1-2 лет интересно только то, что находится в поле его зрения. Каждый предмет, попавшийся ребенку на глаза, как магнитом притягивает его к себе. Он хватает вещи, манипулирует ими, катает, бросает, сует в рот. Ребенок в этом возрасте еще не способен заниматься чисто умственной деятельностью, например, что-то воображать или обдумывать. Поэтому так велика в его жизни роль предметов. Не разрешение малышу действовать с ними, мы лишаем его возможности мыслить, а значит полноценно развиваться и жить.

Сиюминутная ситуация накладывает отпечаток на всю жизнь ребенка. Дети раннего возраста обладают хорошей памятью. Но она направлена главным образом на узнавание знакомых предметов. Ребенок не может изучать свойства предметов в умственном плане: только действуя с ними, он способен познавать мир. Эмоции малыша чаще и ярче проявляются в момент восприятия предметов. Достаточно показать ему интересную игрушку, и он отвлечется от того, к чему только что настойчиво стремился. Новый объект овладеет всем его существом. Выполнение любого практического действия зависит от того, насколько хорошо ребенок видит предмет. Предложите двухлетнему малышу сесть на стульчик, находящийся у него за спиной, и вы увидите, как непросто ему справиться с этой задачей.

Господство наглядной ситуации часто сказывается на выполнении задания взрослого. В опытах психолога А.Р. Лурии перед ребенком раннего возраста размещали игрушки, и взрослый просил его взять рыбку, которая лежала либо дальше других предметов, либо была менее яркой. Вначале ребенок находил взглядом нужную игрушку, тянулся к ней, но по пути ему попадалась другая, не менее привлекательная , и он брал ее, а не ту, которую просил взрослый. Непосредственное, более сильное, воздействие объектов легко отвлекает малыша. Попросите ребенка принести какой-нибудь предмет, находящийся в поле его зрения, но достаточно далеко. Он охотно отправится за ним, но по дороге обязательно увлечется чем-то другим и забудет о вашей просьбе. Неспособность отвлечься от ситуации приводит к курьезам. Например, хорошо говорящий двухлетний ребенок не может вслед за взрослым произнести фразу «Таня идет», если Таня в данный момент сидит перед ним. Все его существо восстает против такого несоответствия. Предметная ситуация определяет и содержание общения ребенка со взрослым.

Еще одна характерная особенность психики ребенка раннего возраста – особая эмоциональность восприятия окружающего мира. Мы уже говорили о том, что вещи притягивают, подчиняют себе малыша. Эмоциональность свойственна и нам, взрослым, но мы умеем управлять своими чувствами. У ребенка все не так. Как радостно бросается он к новой игрушке или включается в уже известную интересную игру. Расставание с любимой игрушкой тоже вызывает взрыв чувств.

Единство эмоционального и действенного отношения к непосредственно воспринимаемому миру – вот, пожалуй, главная особенность ребенка 1-3 лет. Сказанное во многом объясняет причины первого кризиса раннего возраста. Ребенок стремится познать окружающий мир доступными ему средствами, встречает сопротивление взрослых, которые беспокоятся о здоровье малыша и порядке в доме, а в результате – конфликты, капризы и слезы. Что же делать? Нужно так организовать жизнь малыша, чтобы сделать ее безопасной и интересной.

Как решают эту задачу взрослые? Большинство родителей при безусловной озабоченности безопасностью ребенка проявляют единодушное нежелание задуматься о том, что же нужно самому ребенку. Какова роль взрослых в развитии ребенка раннего возраста?

Обычно мы не задумываемся над тем, чему и как следует учить малыша. Приобщение его к окружающему миру происходит как бы само собой. Но давайте все же попробуем разобраться, каким образом ребенок входит в мир человеческой культуры и как при этом должен вести себя взрослый.

Если мы оглянемся назад, то вспомним, что общение ребенка первых месяцев жизни с родителями строилось на основе непосредственных эмоциональных контактов. Ухаживая за младенцем, взрослые ласкают его, окружают нежностью и любовью. И ребенок быстро начинает отвечать им тем же: улыбаться, радостно гулить, размахивать ручками, выгибаться всем телом при виде взрослого, демонстрируя ему свое расположение. Главной потребностью младенца в общении со взрослыми является потребность во внимании и доброжелательности. Ее удовлетворение формирует доверие к другим людям, стимулирует познавательную активность.

Сформированная у младенца первая, эмоциональная форма общения является тем кирпичиком, на котором начинают строиться дальнейшие потребности ребенка. Первым симптомом меняющейся потребности в общении является стремление ребенка перевести эмоциональные контакты в план предметного общения. Ребенок уже не просто ласкается к матери, а, сидя у нее на руках, исследует вещи, которые на ней надеты, тянется к часам на стене, книгам на полке. Ему все хочется потрогать и повертеть в руках, и он все настойчивее требует от взрослого предоставить ему такую возможность. Но не только предметы сами по себе интересуют его. Манипулируя машинкой или куклой, ребенок то обращается к взрослому с просьбой помочь, то приглашает его к совместной игре. Словом, овладение предметами происходит в процессе общения со взрослым. Теперь взрослый выступает как соучастник предметной деятельности. Общаясь со взрослым, малыш стремится удовлетворить возникшую у него потребность в практическом сотрудничестве. На смену чисто эмоциональному общению приходит общение практическое, деловое, которое и составляет основу взаимодействия ребенка со взрослым вплоть до 3 лет.

В этот период жизни общение со взрослым как бы вплетается в новую, теперь уже более существенную для малыша сферу овладения предметными действиями. Меняются и средства, с помощью которых общаются старший и младший: это совместные игры, обучение использованию предметов по назначению. Взрослый нужен ребенку как доброжелательный партнер, соучастник в предметной деятельности.

Еще одна особенность раннего возраста – потребность ребенка в поддержке и оценке взрослым его действий – это один из стимулов поведения в этом возрасте. Внимание взрослого придает ребенку уверенность в себе. Поддерживает его тонус, дает ощущение важности его занятий, желание продолжать и совершенствовать их. Ведь недаром дети так любят устраиваться со своими игрушками поближе к взрослому. Даже если оба заняты своим делом, малыш чувствует себя спокойнее и увереннее в присутствии взрослого, который изредка поглядывает на него, разговаривает с ним или просто улыбается ему.

Что характеризует детей, имеющих полноценное общение со взрослыми?

Такие дети:
инициативны по отношению к старшему – стремятся привлечь его внимание к своим действиям;
доверчиво, открыто и эмоционально относятся к взрослым;
настойчиво требуют соучастия в своих делах;
чувствительны к отношению взрослого, к его оценке и перестраивают свое поведение в зависимости от поведения взрослого, тонко различают похвалу и порицание;
предпочитая предметное сотрудничество со взрослым, проявляют любовь к нему и охотно откликаются на ласку;
активно пользуются речью, привлекая внимание к себе и стремясь получить поддержку.

Казалось бы, здесь говорится о само собой разумеющихся вещах. Но достаточно встретиться с ребенком, не получающим должного внимания в семье, как сразу станет заметна сниженная активность его поведения. Ребенок, не привыкший к сотрудничеству со старшими, робок, не уверен в себе, скован. Он не в состоянии правильно относиться к оценке взрослого. Такие дети менее любознательны, они не хотят и не умеют играть с игрушками. И пылятся в углу яркие куклы и звери, разноцветные кубики и пирамидки, а ребенок просит новые и новые игрушки, которые станут такими же заброшенными и ненужными как и старые. Только вещь, побывавшая в руках у взрослого, становится привлекательной для малыша. В раннем возрасте только взрослый является источником познания мира для ребенка.

На ранних этапах детства, когда малыши еще не умеют обращаться с предметами, когда их житейский опыт слишком мал для того, чтобы отражать его в собственных играх, необходимо, чтобы взрослые помогали детям: раскрывали свойства предметов. Поэтому прежде чем дать ребенку новую игрушку, поиграйте с ним вместе, придумайте интересный сюжет, заинтересуйте его не только ее внешним видом, но и тем, что с ней можно сделать. Постройте домик из кубиков и поселите в нем какую-нибудь зверюшку, пустите плавать в тазу с водой пластмассовых рыбок, рассмотрите и обсудите устройство машинки и т.д. А дальше ребенок сам разовьет предложенную вами игру. Желательно только выбирать такие игрушки, которые можно использовать по-разному: пластичных кукол и зверей, принимающих различные позы, кубики разных размеров и цветов, детскую посуду, крупную мозаику, различные пазлы, конструкторы LEGO для маленьких, различные развивающие игры. Заинтересовав ими ребенка, можете быть уверены, что вы направили его любознательность в нужное русло. Если вы испытываете затруднения в вопросе выбора игр для малыша, если вам не хватает знаний о том во что и как играть с ребенком, не слишком ясны особенности развития ребенка в данном возрастном периоде, найдите хороший детский центр раннего развития и ходите на занятия вместе с ребенком. Яркие положительные впечатления, радость открытия нового, обилие различных видов деятельности по возрасту, дадут вашему ребенку предпосылки для раннего гармоничного развития, а вам – знания о том во что и как играть с ребенком, грамотность в вопросах детского развития и уверенность в будущем своего ребенка.

По материалам книги «Ступени общения»,
Галигузова Л.Н., Смирнова Е.О

Кризис первого года жизни.

Детки наши растут, радуют нас. Сколько вместе вы пережили? Выписку из роддома, колики, первые зубки. А помните первые шаги???? Первое слово - Мама. Как это было прекрасно! Но почему же сейчас вам хочется уйти, убежать, накричать на вашего маленького ребеночка???

Малыш изменился в одно мгновение. Он не слушается. Не хочет ложиться спать, все время встает в кроватке. Кидается едой, размазывает ее по столу, плюется. Все это - кризис первого года жизни. Иногда этот кризис начинается когда исполняется ребенку 11 месяцев.

Не стоит отчаиваться! В такой ситуации можно только порадоваться и успокоиться. Вас малыш нормально развивается, проявляется личность малыша. Его собственное «Я».

Не беспокойтесь, все родители переживают кризисы в развитии детей. Стоит взать в руки любой женский журнал и вы поймете, что это так. Я этот кризис тоже пережила. В этом нет ничего страшного. Просто поймите, ребенок взрослеет.

Вас малыш уже очень многое осознает. Он знает, чем хочет заняться, какую игрушку достать, он хочет все делать сам. Но многие родители зачастую просто не замечают того, что ограничивают самостоятельность малыша. Ребенок в ответ использует негативные проявления, такие как плач, капризы, раздражительность. Он еще не умеет изъясняться, выражать словами свои намерения.

Первое, что нужно сделать родителям, не сопротивляться самостоятельности ребенка, уважать его, как взрослого человека. В этом возрасте не стоит ломать первое чувство свободы и собственного достоинства. Это очень важные качества личности, которые при неверном поведении очень трудно восстанавливаются.

Чтобы легче прошло время, когда ребенок проходит важную стадию становления личности, следуйте нескольким правилам.

Установите несколько главных запретов. Эти запреты должны предъявлять к ребенку все члены семьи. Запреты должны касаться действий, которые могут отразиться на здоровье ребенка.
Предоставьте ребенку возможность самостоятельных игр.
Когда ребенок просит, поиграйте с ним. Показывайте ему игрушки рассказывайте все о них. Хвалите ребенка, радуйтесь его успехам.

Уважайте ребенка, внимательно относитесь к его желаниям и потребностям.
Как можно меньше произносите слово «нельзя». Лучше, когда ребенок делает что-то неприемлемое, переведите его внимание на интересную игрушку.

Соблюдая эти легкие правила, вы и сами не заметите, что ваш ребенок опять стал послушным и миленьким.

Swetulja.ru.

Нашла статью очень известного педагога, привожу ниже, в нескольких частях.
ВЫГОТСКИЙ Лев Семенович

Печатается по изданию: Выготский Л.С. // Собрание сочинений в 6 т. М., "Педагогика", 1984, Т. 4. С. 318-339.
КРИЗИС ПЕРВОГО ГОДА ЖИЗНИ

Эмпирическое содержание кризиса первого года жизни чрезвычайно просто и легко. Он был изучен раньше всех остальных критических возрастов, но его кризисный характер не был подчеркнут. Речь идет о ходьбе, о таком периоде, когда о ребенке нельзя сказать, ходящий он или неходящий, о самом становлении ходьбы, когда, употребляя высоко диалектическую формулу, о становлении этой ходьбы можно говорить как о единстве бытия и небытия, т.е. когда она есть и ее нет. Всякий знает, что редкий ребенок начинает ходить сразу, хотя есть и такие дети. Более тщательное изучение такого ребенка, который сразу начинает ходить, показало, что обычно в этом случае мы имеем дело с латентным периодом возникновения и становления и относительно поздним выявлением ходьбы. Но зачастую и после начала ходьбы наблюдается потеря ее. Это указывает, что полного созревания ходьбы еще не произошло.
Ребенок в раннем детстве - уже ходящий: плохо, с трудом, но все же ребенок, для которого ходьба стала основной формой передвижения в пространстве.
Самое становление ходьбы и есть первый момент в содержании данного кризиса.
Второй момент относится к речи. Здесь опять мы имеем такой процесс в развитии, когда нельзя сказать, является ли ребенок говорящим или нет, когда речь и есть и ее еще нет. Этот процесс тоже не совершается в один день, хотя описывают случаи, когда ребенок сразу заговорил. И тут перед нами латентный период становления речи, который длится примерно 3 мес.
Третий момент - со стороны аффектов и воли. Э. Кречмер назвал их гипобулическими реакциями. Под этим имеется в виду, что в связи с кризисом у ребенка возникают первые акты протеста, оппозиции, противопоставления себя другим, "невоздержания", на языке семейного авторитарного воспитания. Эти явления Кречмер и предложил назвать гипобулическими в том смысле, что они, относясь к волевой реакции, представляют качественно совершенно другую ступень в развитии волевых действий и не дифференцированы по воле и аффекту.
Такие реакции ребенка в кризисном возрасте иногда выявляются с очень большой силой и остротой, особенно при неправильном воспитании, и приобретают характер форменных гипобулических припадков, описание которых связано с учением о трудном детстве. Обычно ребенок, которому в чем-нибудь отказано или которого не поняли, обнаруживает резкое нарастание аффекта, заканчивающегося часто тем, что ребенок ложится на пол, начинает неистово кричать, отказывается ходить, если он ходит, бьет ногами об пол, но ни потери сознания, ни слюноистечения, ни энурезиса, ни других признаков, характеризующих эпилептические припадки, не бывает. Это только тенденция (которая и делает реакцию гипобулической), иногда направленная против известных запретов, отказов и т.д. и выражающаяся, как ее обычно описывают, в некоторой регрессии поведения; ребенок как бы возвращается к более раннему периоду (когда он бросается на пол, барахтается, отказывается ходить и т.д.), но использует он это, конечно, совершенно иначе.
Вот три основных момента, которые обычно описывают как содержание кризиса первого года жизни.
Мы подойдем к этому кризису прежде всего со стороны речи, оставив в стороне два других момента. Я выбираю речь ввиду того, что, по-видимому, она больше всего связана с возникновением детского сознания и с социальными отношениями ребенка.
Первый вопрос касается процесса рождения речи. Как происходит рождение самой речи? Здесь мы имеем две или три противоположные, взаимоисключающие друг друга точки зрения, или теории.
Первая из них - теория постепенного возникновения речи на ассоциативной основе. В некоторой степени эта теория уже умершая, воевать с ней - значит воевать с покойником, что имеет только исторический интерес. Следует, однако, о ней упомянуть, поскольку, как это всегда бывает, теории умирают, но оставляют в наследство некоторые выводы, которые, как дети, переживают своих родителей. Некоторые последователи указанной теории до сих пор тормозят учение о развитии детской речи, и без преодоления их ошибок нельзя правильно подойти к этому вопросу.
Ассоциативная теория представляет дело чрезвычайно прямолинейно и ясно: связь между словом и его значением есть простая ассоциативная связь между двумя членами. Ребенок видит предмет, например часы, слышит комплекс звуков "ч-а-с-ы", между тем и другим у него устанавливается известная связь, достаточная для того, чтобы, услышав слово "часы", ребенок вспомнил предмет, который связан с этими звуками. По образному выражению одного из учеников Г. Эббингауза, слово так же напоминает по ассоциативной связи свое значение, как пальто напоминает его владельца. Мы видим шляпу, мы знаем, что эта шляпа такого-то, и эта шляпа напоминает нам человека.
С этой точки зрения, следовательно, снимаются все проблемы. Во-первых, само по себе отношение между значением слова и словом рисуется как некоторое в высшей степени элементарное и простое. Во-вторых, исключается всякая возможность дальнейшего развития детской речи: если образовалась ассоциативная зависимость, то она дальше может уточняться, обогащаться, на месте одной зависимости могут быть 20, но сама ассоциативная связь развитию в собственном смысле слова не подлежит, если под развитием понимать процесс, при котором на следующей ступени возникает нечто новое, чего прежде не было. С этой точки зрения, развитие детской речи сводится исключительно к развитию словаря, т.е. к количественному увеличению, обогащению и уточнению ассоциативных связей, но развитие в собственном смысле этого слова отрицается вовсе.
Очень ясно формулирует это положение тот же ученик Эббингауза, когда говорит, что смысл детских слов приобретается раз и навсегда. Это тот капитал, который на всем протяжении жизни не подвергается изменению, не подвергается развитию, т.е. ребенок приобретает знания, развивается, а слово на протяжении детского развития остается неизменным. С этой точки зрения снимается и вопрос о появлении детской речи, ибо, с одной стороны, все сводится к медленному накоплению артикуляционных и фонационных движений, а с другой - к сохранению связей между предметом и обозначающим этот предмет словом.
Ассоциативная точка зрения давным-давно умерла и похоронена, и сейчас даже было бы бесполезно ее критиковать: ее неприемлемость настолько ясна, что на этом можно не останавливаться. Но, хотя она в целом давно похоронена, тем не менее представление, будто значение слова приобретается раз и навсегда, будто это единственное достояние ребенка, сохранилось и в последующих теориях. Мне кажется, что с рассмотрения этого и надо начать, чтобы построить правильную теорию детской речи. Исследования, шедшие за ассоциативной теорией, вопрос о развитии значений слов исключили из поля зрения. Они приняли на веру ассоциативную теорию, но понимали, что ассоциативная психология неправильно объясняет механизм возникновения словесных обозначений, и ставили себе задачу объяснить возникновение слов, но способом, который удовлетворял бы требованию раз и навсегда. Далее исторически идет вторая группа теорий, типичный представитель ее - В. Штерн.
Согласно теории Штерна, первое слово является фундаментальным шагом в детском развитии. Этот шаг тоже остается раз и навсегда. Однако он заключается не в простой ассоциативной связи между звуком и предметом, потому что такая ассоциативная связь есть и у животных (очень легко научить собаку поворачивать глаза и смотреть на предмет, который вы будете называть). Существенно, говорит Штерн, во-первых, что ребенок делает величайшее открытие в своей жизни: он узнает, что всякая вещь имеет свое имя, или (вторая формулировка того же самого закона) ребенок открывает связь между знаком и значением, т.е. открывает символизирующую функцию речи, то, что всякую вещь можно обозначить в знаке, в символе.
Эта точка зрения была очень плодотворна для фактических исследований, она открыла факты, которых не могла открыть ассоциативная теория. Она указала, что медленного и постепенного накопления ассоциативных связей в развитии речи не происходит, но вслед за открытием происходит скачкообразный рост детского словаря.
Второй симптом, на который указывает Штерн,- переход ребенка от пассивного к активному увеличению словаря. Никто никогда не видел животного, научившегося понимать человеческие слова и спросившего бы название предмета, который не был назван. Для ребенка, говорит Штерн, характерно, что он знает столько слов, сколько ему было дано, а потом начинает спрашивать о названиях предметов, т.е. ведет себя так, как будто он понял: каждая вещь должна как-то называться. Штерн считает, что это детское открытие должно быть названо первым общим понятием ребенка.
Наконец, третий симптом заключается в следующем: у ребенка возникают первые вопросы о названии, т.е. активное увеличение словаря приводит к тому, что ребенок о всякой новой вещи спрашивает: "Что это?" По сути все три симптома принадлежат раннему детству, но вытекают из того открытия, о котором говорит Штерн.
Что говорит в пользу теории Штерна?
Во-первых, за нее говорят три указанных капитальной важности симптома, которые всегда позволяют узнать, произошел фундаментальный перелом в развитии речи ребенка или нет. Во-вторых, эта теория более глубоко освещает с точки зрения специфических особенностей человеческого мышления акт образования первого детского осмысленного слова, т.е. отрицает ассоциативный характер связи между знаком и значением. В-третьих, изменение в развитии речи, которое происходит, носит как бы катастрофический, почти мгновенный характер.
Таким образом, есть ряд данных, которые говорят, что штерновская теория нащупала что-то реальное, действительно происходящее в жизни ребенка. Но против теории говорит то, что она совершенно неверно толкует указанные моменты. Мне пришлось высказать эти мои соображения самому Штерну. В ответ я услышал, что ряд мыслей его самого волновал еще со времени создания теории, т.е. со времени написания книги „Die Kindersprache" ("Детская речь"). Часть возражений высказана и другими критиками. Поэтому Штерн работает над изменением своей теории, но не в том направлении, которое намечалось в моих возражениях, а в другом, о котором я скажу позже. Следы этой ревизии мы находим в последних работах Штерна.
Что говорит против этой теории? По-моему, некоторые факты капитального значения, которые надо назвать, чтобы расчистить почву для правильного решения вопроса.
Во-первых, невероятно, чтобы ребенок в 1 год или в 1 год 3 мес. был настолько интеллектуально развит и сам мог бы сделать такое фундаментальное открытие о связи знака и значения, образовать для себя первое общее понятие, чтобы он был таким теоретиком, который способен сделать величайшее обобщение, что всякая вещь имеет свое имя. То, что утверждает Штерн, есть сущность речи. Ведь для нас, взрослых, смысл речи заключается в том, что всякая вещь имеет свое имя. Трудно допустить, что ребенок 1 1/2 лет открывает смысл речи. Это так не вяжется с интеллектуальным уровнем развития ребенка, который даже механизм спичечной коробки не может открыть, это так противоречит синкретическому мышлению ребенка!
В. Штерн признает это возражение самым верным. Во-вторых, экспериментальные исследования показывают: не только ребенок в 1,5 года не делает открытия о логической природе речи, но даже школьник еще не вполне понимает, что значит слово, не отдает себе отчета в том, что значит связь между предметом и словом, а многие взрослые люди, особенно отсталые в культурном развитии, и до конца жизни не осознают этого.
Как показали исследования Ж. Пиаже, А. Валлона и других, ребенок подчас и в школьном возрасте имеет тенденцию не понимать условности речи, а рассматривать имя вещи как некоторый ее атрибут. Например, когда вы спросите ребенка 3 лет, почему корова называется коровой, он вам ответит: "Потому что она имеет рога" или: "Потому что она дает молоко", т.е. ребенок на вопрос о причине названия никогда не скажет, что это просто имя, что люди придумали такое условное обозначение. Он всегда будет искать объяснение для имени в свойствах самой вещи: селедка называется селедкой потому, что она соленая, или потому, что плавает в море; корова называется коровой потому, что дает молоко, а теленок называется теленком, потому что он еще маленький и молока не дает.
Было произведено тестирование детей дошкольного возраста. Называли ряд предметов и спрашивали, почему эти предметы так называются: по признаку звука, условно и т.д. Предметы так называются, потому что это отвечает их свойствам, - таков был смысл ответов. Ребенок раннего возраста всегда опирается на свойства вещей. Это дало повод Валлону первому сказать, что ребенок и позже не понимает этой условности, а сохраняет представление о слове как об одном из атрибутов вещи, об одном из свойств вещи.
За ним Пиаже и другие авторы показали то же самое. А. Валлон вспоминает известный гумбольдтовский лингвистический анекдот (между прочим, в последнюю империалистическую войну аналогичные факты были опубликованы лингвистами разных стран). В гумбольдтовском анекдоте русский солдат рассуждает, почему вода по-немецки называется Wasser (вассер), а по-французски так-то, а по-английски так-то. "Но ведь вода вода и есть, а не Wasser". Солдат считает, что наш язык правильный, а все остальные называют воду неправильно. Это для В. Гумбольдта (и мне так тоже кажется) основательный признак, симптом следующего: само по себе название вещи так тесно срастается с ней, что трудно даже представить, что это название может быть другим.
(См. далее)

Следовательно, и экспериментальные работы показывают, что такого "открытия" ребенок в этом возрасте не делает.
Не буду излагать всех возражений против штерновской теории, отмечу только, что экспериментальный анализ первых детских вопросов показал: ребенок никогда не спрашивает о названии, но спрашивает о назначении или смысле вещей.
Самый главный недостаток теории Штерна, по-моему, допущенная в ней известная логическая ошибка, которая получила название в логике "petitio principii". Грубо это можно перевести "задом наперед" или "телега впряжена впереди лошади". Ведь суть дела заключается в следующем: вместо того чтобы сказать, каким образом возникает у ребенка общее понятие о речи, допускается, что оно с самого начала выводится ребенком. Это такая же ошибка, как та, когда думали, что язык возник из взаимного договора, что люди жили врозь, никогда не могли сговориться, а потом собрались вместе и условились: "Давайте это называть так, а это так". В чем недостаток этой теории? Она предполагает, что значение языка существовало до языка, что представление о языке и выгодах, которые он дает, существовало до возникновения языка.
То же самое делает и Штерн. Вместо того чтобы объяснить, как возникает у ребенка понимание связи между знаком и значением, как это понимание на разных ступенях жизни различно, он допускает: вначале делается открытие, т.е. ребенок, не владеющий речью, уже владеет понятием, что такое речь. По этой теории, речь вытекает из понятия о ней, в то время как реальный ход развития заключается в том, что в процессе речи ребенок вырабатывает о ней известное представление.
Наконец, точка зрения Штерна совершенно исключает вопрос о развитии детской речи, ее смысловой стороны, ибо если в 1,5 года я сделал открытие, величайшее в своей жизни, то мне затем ничего не остается, как только делать выводы, которые мне нужны.
К. Бюлер в пародийной статье очень хорошо сказал, что Штерн изображает ребенка и его речевое развитие в виде рантье, который приобретает капитал, а потом стрижет купоны.
В зависимости от этого Штерн приходит к тем положениям, которые находятся в вопиющем противоречии со всеми данными фактических исследований. Как известно, основная идея монографии Штерна „Die Kindersprache" заключается в том, что речевое развитие в 5 лет уже заканчивается, а дальше происходят только небольшие изменения, в то время как современные исследования показывают: ряд новых понятий становится возможным только в школьном возрасте. Мне кажется, что в штерновской концепции основной порок заключается в попытке отодвинуть самое важное в развитии к началу. Центральная идея Штерна именно в этом: все развивается, как лист из почки. На этом пути Штерн вступает в персоналистику. Поэтому у него и наблюдается тенденция отодвинуть развитие к самому началу, т.е. выдвижение на первое место начальных стадий развития и утверждение их господствующего значения. Это есть и у других авторов - у К. Бюлера, А. Гезелла, которые утверждают, что в сущности все детское развитие вращается вокруг первых лет жизни.
Все это заставляет нас не принимать точку зрения Штерна. Надо сказать, что она в настоящее время в психологии уже оставлена. Вместо нее мы имеем ряд новых точек зрения. На них я остановлюсь коротко.
Бюлеровская точка зрения. То, что Штерн считает мгновенным открытием, является результатом микроскопического движения, нарастающего изо дня в день и растянутого на протяжении нескольких месяцев, т.е. здесь есть попытка показать, что это открытие молекулярной формации. Бюлер аргументирует свою теорию наблюдениями над глухонемыми детьми в венских школах.
Точка зрения А. Валлона. Ребенок действительно делает открытие в этом возрасте. Случайно или нет - другой вопрос. Валлон также склонен признавать такую "эврика" в детском сознании. Валлон считает, что ребенок делает открытие не случайно. Однако он открывает не общее понятие и правило, что всякая вещь имеет свое название, а только способ обращения с вещами. Если ребенок обнаружил, что некоторые вещи можно открывать (например, вы ему открыли крышку коробочки), он будет стараться открывать все предметы, даже те, у которых нет крышки. Вся история развития речи основана на том, полагает Валлон, что ребенку открыли возможность наименования вещи, что вещь можно называть. Это как бы новая деятельность с вещами, и, так как ребенок открыл ее в отношении одной вещи, он затем переносит ее и в отношении ряда других вещей. Таким образом, для Валлона ребенок открывает не логический смысл, не связь между знаком и значением, а новый способ игры с вещами, новый способ обращения с ними.
С точки зрения К. Коффки и всей структурной психологии, это первое открытие ребенка представляется в виде структурного акта. Ребенок открывает своеобразную структуру "вещь-имя" подобно тому, как обезьяна открьюает функцию палки в той ситуации, когда плод лежит далеко и не может быть получен иначе, как с помощью палки. Сейчас теория Коффки слилась с теорией Валлона.
Теории Бюлера, Коффки, Валлона более соответствуют фактам, чем теория Штерна, потому что они выросли из критики этой теории, но все они заключают в себе штерновский порок, который получен из ассоциативной теории, т.е. предположение, что все здесь происходит раз и навсегда: ребенок открывает структуру, способ обращения с вещами, он открывает то, что в отношении значения этих слов не подлежит изменению и развитию.
Таким образом, хотя эти теории смягчают интеллектуализм штерновской теории, идут против его самого главного идеалистического тезиса-выведения речи из понятия об этой речи, они в отношении происхождения речи столь же порочны, как штерновская теория, ибо допускают неизменность в возникновении и развитии детских слов. Попробуем в коротких словах показать самое существенное в современном учении о моменте рождения речи с тем, чтобы наметить тем самым и центральные точки кризиса первого года.
Начну с фактов. Кто внимательно наблюдает рождение детской речи, тот не может пройти мимо очень важного периода в ее развитии, который стал предметом пристального внимания в последнее десятилетие и еще мало освещен в учебниках. Между тем он имеет очень большое значение для понимания развития речи ребенка.
До сих пор мы говорили о двух периодах развития детской речи. Мы пытались установить, что еще в младенческом возрасте, когда у ребенка нет языка в собственном смысле слова, сама социальная ситуация развития приводит к возникновению у ребенка очень большой, сложной и многообразной потребности в общении со взрослыми. Из-за того, что младенец сам не ходит, не может приблизить и отдалить от себя предмет, он должен действовать через других. Ни один из детских возрастов не требует такого огромного числа форм сотрудничества, самого элементарного, как младенческий. Действия через других - основная форма деятельности ребенка. Этот возраст характеризуется тем, что ребенок лишен самого основного средства общения - речи. В этом и заключается чрезвычайно своеобразное противоречие в развитии младенца. Ребенок создает ряд суррогатов речи. Мы уже останавливались на жестах, которые возникают у ребенка и приводят к такому, с точки зрения развития речи, важному жесту, как указательный. Таким образом, устанавливается общение с окружающими.
Мы указывали ряд форм, замещающих речь, т.е. средств общения, которые, не будучи речевыми средствами, являются какой-то подготовительной ступенью для развития речи. Затем мы говорили о развитии речи в раннем детстве, когда ребенок усваивает в основном язык взрослых. Между первым периодом, его называют безъязычным в развитии ребенка, и вторым, когда у ребенка складываются основные знания родного языка, существует период развития, который В. Элиасберг предложил назвать автономной детской речью (W. Eliasberg, 1928). Элиасберг говорит, что ребенок раньше, чем начинает говорить на нашем языке, заставляет нас говорить на своем языке. Этот период и помогает нам понять, каким образом решается переход от безъязычного периода, когда ребенок только лепечет, к тому периоду, когда ребенок овладевает речью в собственном смысле слова. Переход от безъязычного к языковому периоду развития и совершается посредством автономной детской речи.
Что это за период? Для того чтобы лучше ответить на вопрос, надо в коротких словах выяснить историю этого вопроса, историю введения этого понятия в науку.
Первым, кто описал автономную детскую речь и понял и оценил ее огромное значение, был, как это ни странно, Ч. Дарвин (1881), который прямо не занимался вопросами развития ребенка, но, будучи гениальным наблюдателем, сумел заметить, следя за развитием своего внука, что, прежде чем перейти к языковому периоду, ребенок говорит на своеобразном языке. Своеобразие заключается в том, что, во-первых, звуковой состав слов, употребляемых ребенком, резко отличается от звукового состава наших слов. Эта речь моторно, т.е. с артикуляционной, с фонетической стороны, не совпадает с нашей речью. Это обычно такие слова, как "пу-фу", "бо-бо", иногда обломки наших слов. Это слова, которые по внешней, звучащей форме отличаются от слов нашего языка. Иногда они похожи на наши слова, иногда резко с ними расходятся, иногда напоминают наши искаженные слова.
Второе отличие, более существенное и более важное, на которое обратил внимание Дарвин, то, что слова автономной речи отличаются от наших слов и по значению. Известный пример Дарвина часто цитируется в учебниках. Его внук, однажды увидя утку, плавающую на пруду, подражая ли ее звукам, или названию, данному взрослым, стал называть ее "уа". Эти звуки производились ребенком тогда, когда он у пруда видел утку, плавающую по воде. Затем мальчик стал называть теми же самыми звуками молоко, пролитое на столе, всякую жидкость, вино в стакане, даже молоко в бутылочке, очевидно, перенося это название из-за того, что там была вода, жидкость. Однажды ребенок играл старинными монетами с изображением птиц. Он стал их тоже называть "уа". Наконец, все маленькие круглые блестящие предметы, напоминающие монеты (пуговки, медали), стали называться "уа".
Таким образом, если бы мы записали значения слова "уа" у ребенка, то мы нашли бы какое-то первоначальное значение, от которого происходят все остальные (утка на воде). Это значение почти всегда очень сложно. Оно не расчленено на отдельные качества, как значения отдельных слов, такое значение представляет собой целую картину.
От первоначального значения ребенок переходит к ряду других значений, которые вытекают из отдельных частей картины. От воды так стала называться лужица, всякая жидкость, впоследствии бутылка. От утки стали называться монеты с изображением орла, а от них - пуговицы, медали и т.д.
Можно привести много примеров значения автономного слова "пу-фу". Оно означает бутылку с йодом, сам йод, бутылку, в которую дуют, чтобы получить свист, папиросу, из которой пускают дым, табак, процесс тушения, потому что там тоже надо дуть, и т.д. Слово, его значение охватывает целый комплекс вещей, которые у нас никак не обозначаются одним словом. Эти слова со стороны значений не совпадают с нашими словами, ни одно из них не может быть полностью переведено на наш язык. С автономной речью никогда не происходит так, что ребенок умеет сказать йод, бутылка, папироса, что он умеет не только сказать и различить постоянные свойства предметов (йода, бутылки и т.д.), но только из каприза продолжает говорить "пу-фу". На самом деле ребенку недоступны и наши слова, и наши понятия.
Мы еще вернемся к анализу детских значений. Сейчас ограничимся установлением этого факта. Всякий сейчас согласится, что значение такого слова построено иначе, чем у нас.
Таким образом, мы нашли две черты, которые выделяют автономную детскую речь из общего хода развития языка ребенка. Первое отличие - фонетическое строение речи, второе - смысловая сторона детской речи.
Отсюда вытекает третья особенность автономной детской речи, которую по достоинству оценил Дарвин; если эта речь в звуковом и смысловом отношениях отличается от нашей, то и общение с помощью такой речи должно резко отличаться от общения с помощью нашей речи. Общение возможно только между ребенком и теми людьми, которые понимают значение его слов. Не правда ли, мы с вами, не зная всей истории слова "уа", не поняли бы, что оно означало у внука Дарвина.
Это не есть общение, которое принципиально возможно со всеми людьми, как с помощью наших слов. Общение возможно только с людьми, посвященными в шифр детской речи. Поэтому немецкие авторы долго называли этот язык презрительно Ат-rnensprache, т.е. языком кормилиц, нянек, который, как думали исследователи, искусственно создается взрослыми для детей и отличается тем, что он понятен только людям, воспитывающим данного ребенка.
Взрослые, стараясь приспособиться к детскому языку, действительно допускают искажения обычных слов, к которым приучают ребенка. Когда няня говорит ребенку "бо-бо" вместо "больно", то, конечно, мы имеем дело с искажением речи, которое допускают взрослые в общении с ребенком. В отношении детей более позднего возраста мы всегда допускаем другую ошибку: так как, с нашей точки зрения, ребенок маленький, то нам кажется, что и все вещи ему должны казаться маленькими. Поэтому ребенку младшего возраста мы говорим "домик", указывая на небоскреб, "лошадка", указывая на большую лошадь, упуская из виду, что большой дом и большая лошадь должны казаться маленькому ребенку громадными и что правильно было бы сказать "домище" и "лошадища". Такие искажения действительно имеют место, но было бы неправильно сказать, что весь автономный детский язык есть язык кормилиц и нянек. Факт, что раньше, чем овладеть нашей артикуляцией и фонетикой, ребенок овладевает какими-то рудиментами слов и рудиментами значений, не совпадающими с нашими.
Если даже мы были бы посвящены в значения детских слов, то понять ребенка можно не иначе, как в какой-нибудь конкретной ситуации. Если ребенок скажет "уа", то это может быть пуговица, молоко, утка на воде, монета. Вы не знаете, что он имеет в виду. Если на прогулке в саду ребенок кричит "уа" и тянется вперед, это значит: он хочет, чтобы его поднесли к пруду. Если же он в комнате говорит "уа", то значит, что он хочет играть пуговицами.
Общение с детьми в этот период возможно только в конкретной ситуации. Слово может быть употреблено в общении только тогда, когда предмет находится перед глазами. Если предмет перед глазами, то и слово становится понятным.
Мы видим, что трудности понимания очень велики. По моим представлениям, одна из самых нужных гипотез та, которая доказывает, что все гипобулические проявления ребенка вытекают из трудностей взаимного понимания.
Значит, мы нашли и третью особенность автономной речи: она допускает общение, но в иных формах и иного характера, чем то общение, которое становится возможным для ребенка позже.
Наконец, последняя, четвертая из основных отличительных особенностей автономного языка заключается в том, что возможная связь между отдельными словами также чрезвычайно своеобразна. Этот язык обычно аграмматичен, не имеет предметного способа соединения отдельных слов и значений в связную речь (у нас это осуществляется при помощи синтаксиса и этимологии). Здесь господствуют совсем другие законы связывания и объединения слов - законы объединения междометий, переходящих друг в друга, напоминающих ряд бессвязных восклицаний, которые мы издаем иногда в сильном аффекте и волнении.
Вот четыре основные особенности, с которыми мы сталкиваемся при изучении автономной детской речи. Я считаю, что они все были более или менее ясно осознаны Дарвином, который первым описал речь своего внука. Несмотря на то что это было сделано Дарвином, по-настоящему его наблюдения не были оценены и поняты. Цитировались многие примеры из его наблюдений, но никто не сумел их обобщить и понять, что дело идет о каком-то своеобразном периоде в развитии детской речи. Поэтому учение об автономной детской речи вслед за появлением дарвинской статьи несколько заглохло, хотя у ряда исследователей при точной записи первых детских слов накапливался большой фактический материал, характеризовавший автономную речь. Никто не понимал, что дело идет об особом периоде в развитии детской речи.
Изучение этого вопроса оживилось благодаря наблюдениям известного немецкого ученого К. Штумпфа. Он вел наблюдения над собственным ребенком, который развивался очень своеобразно. Сын Штумпфа первые несколько лет (3-4 года) говорил с помощью автономной детской речи, т.е. не так, как обычный ребенок, который объясняется с помощью этой речи только в конце 1-го и на 2-м году жизни. Мальчик понимал язык окружающих людей, но отвечал всегда на своем языке. Так как это был язык развитой (он разрабатывался ребенком несколько лет), он имел сложные законы объединения и построения отдельных слов. Ребенок пользовался своим языком, отказываясь говорить по-немецки до тех пор, пока в один прекрасный день родители, вернувшиеся домой вечером, узнали от няни (или гувернантки), что ребенок вдруг перешел на обычный немецкий язык, оставив автономную речь. Эта история представляет собой исключение, а не правило. Это аномалия детского развития, если на стадии автономной речи ребенок задерживается несколько лет. Но благодаря задержке на несколько лет автономная речь получила пышное развитие и ее законы могли быть изучены с такой полнотой, с какой они не могли бы быть выяснены, если бы период тянулся несколько месяцев, между концом 1-го и третьей четвертью 2-го года, как это бывает обычно при нормальном развитии.
Однако на сообщение Штумпфа смотрели как на курьезный случай. Потребовалось несколько десятилетий научной работы, чтобы заметить два основных факта, которые сейчас составляют основу учения об автономной детской речи.
Первый факт заключается в том, что автономная детская речь представляет собой не редкий случай, не исключение, а правило, закон, который наблюдается в речевом развитии всякого ребенка. Закон можно сформулировать в следующем виде: прежде чем ребенок от безъязычного периода развития переходит к овладению языком взрослых, он обнаруживает в развитии автономную детскую речь. Я уже указал на особенности, отличающие ее. Теперь должно стать понятным название автономная, не вполне удачное, но более или менее закрепившееся в науке и в современной литературе. Речь называют автономной, потому что она построена как бы по собственным законам, отличным от законов построения настоящей речи. У этой речи другая звуковая система, другая смысловая сторона, другие формы общения и другие формы связывания. Поэтому она и получила название автономной.
Таким образом, первое положение заключается в том, что автономная детская речь - необходимый период в развитии всякого нормального ребенка.
Второе положение: при многих формах недоразвития речи, при расстройствах речевого развития автономная детская речь выступает очень часто и определяет особенности аномальных форм речевого развития. Например, задержка нередко выражается прежде всего в том, что у ребенка затягивается период автономной речи. Другие речевые расстройства в детском возрасте также приводят к тому, что автономная речь задерживается иногда на несколько лет и все же выполняет основную генетическую функцию, т.е. служит мостом, по которому ребенок переходит от безъязычного периода к языковому. В развитии нормального и аномального ребенка автономная речь играет существенную роль. Нельзя сказать, что ребенок целиком
получает эту речь от нянек или кормилиц, т.е. что это язык кормилиц. Это язык самого ребенка, ибо все значения устанавливаются не кормилицей, а самим ребенком, ибо
часто ребенок создает свои "бо-бо" из обломков нормально произносимых слов.
Например, мать говорит "стакан" - полное слово, а у ребенка получается "кан" или что-то другое.
(см. далее)

Во всяком нормально протекающем детском развитии мы можем наблюдать автономную речь, для которой характерны три момента. Первый момент. Речь моторно, т.е. с артикуляционной, фонетической стороны, не совпадает с нашей речью. Это обычно такие слова, как "пу-фу", "бо-бо", обломки наших слов; иногда это, как говорят теперь исследователи, напоминает радикальный язык, т.е. язык, в котором существуют только корни, а не оформленные слова. По значению они не совпадают ни с одним нашим словом, ни одно значение этого "пу-фу" или "бо-бо" не может быть полностью переведено на наш язык. Если мы возьмем общеизвестный пример Дарвина, наблюдавшего за внуком, у которого "у-а" раньше обозначало утку, плавающую в воде, а затем жидкость, затем монету с изображением орла, затем пуговицу, затем вообще всякий кругленький предмет, то и здесь увидим то же самое. Есть много примеров того, как детское слово, его смысловое значение, охватывает комплекс вещей, которые у нас не обозначаются одним словом.
Вторая особенность. Значения автономной речи не совпадают со значением наших слов.
Третья особенность. Наряду со своими словами у ребенка существует понимание и наших слов, т.е. ребенок до того, как начинает говорить, понимает ряд слов. Он понимает нами оформленные слова: "встань", "сядь", "хлеб", "молоко", "горячо" и т.д., и это не мешает наличию второй речи. Поэтому Г. Идельбергер и другие склонны думать, что автономная детская речь существует рядом или в известной связи с нашей речью. Наконец, последнее.
Автономная детская речь и ее значения вырабатываются при активном участии ребенка.
Факт, что в развитии каждого ребенка существует период автономной детской речи. Начало и конец ее знаменуют начало и конец кризиса первого года жизни. О ребенке, имеющем автономную речь, действительно невозможно сказать, есть ли у него речь или нет, потому что у него и нет речи в нашем смысле слова, и нет бессловесного периода, поскольку он все же говорит, т.е. мы имеем дело с тем искомым переходным образованием, которое означает границы кризиса.
Некоторые авторы настолько впали в крайность при критике этой теории, что утверждают: этот язык исключительно создается самим ребенком. В. Элиасберг, например, считает, будто ребенок заставляет говорить с ним на его языке. Но было бы неправильным сказать, что это язык самого ребенка. В отдельных случаях это верно, например, когда ребенок К. Штумпфа 5 лет не хотел разговаривать на другом языке, хотя великолепно понимал, что ему говорят. Но этот язык никак не может рассматриваться ни как Ammerisprache, ни как строго автономный язык - он всегда результат взаимодействия ребенка с окружающими людьми.
Ознакомившись с некоторыми основными особенностями автономной детской речи, перейдем к фактам, которые взяты из наблюдений за развитием нормальных и аномальных детей и которые помогут нам представить себе яснее некоторые особенности этого периода, чтобы можно было сделать вывод о развитии детской речи. Приведу примеры из словаря детей (ясельных или домашних) на 2-м году жизни, находящихся на стадии автономной детской речи.
Нона - 1 год 3 мес. Девочка из ясельной группы. Всего у нее 17 отдельных слов автономной речи. Среди них "кх-х", что означает кошку, мех и все меховые вещи, затем волосы, в частности длинные волосы. Мы имеем дело со словом, которое в фонетическом отношении построено иначе и значение которого, правда, не так богато, как значение "у-а" в примере Дарвина, но которое строится не так, как значения наших слов. Вначале "кх-х" обозначает кошку по звуковому сходству, а затем по сходству ощущения от меха кошки оно переносится на всякий мех, а затем на волосы.
Более интересные сложные образования слова мы наблюдаем у детей, когда автономная речь несколько задержалась или когда мы располагаем дневниками, которые велись долгое время. Энгелина - 1 год 3 мес. У нее слово "ка" имело 11 значений на всем протяжении его развития. Первоначально (в 11 мес.) это желтый камень, которым девочка играет. Затем так же обозначается яичное мыло, а затем все камни любого цвета и любой формы. Затем до 1 года 1 мес. так обозначается каша, потом большие куски сахара, потом все сладкое, кисель, котлетка, катушка, карандаш и мыльница с мылом. Здесь значение распространилось от желтого камня на желтое мыло. Это понятно. Дальше так же называется любой камень, это тоже понятно. Дальше все сладкое, как кисель, может получить это значение, раз сахар так называется. Но карандаш, катушка не стоят ни в каком отношении по сходству признаков к этим предметам. "Ка" в данном случае представляет собой начало слов "карандаш", "катушка" в языке взрослых. Тут звуковое сходство. Ребенок улавливает только начальное ка.
Одни предметы входят в состав значения этого слова по одному признаку, другие - по другому. Например, желтое мыло вошло по признаку цвета, кисель - по признаку сладкого, камень - по признаку твердого, а катушка, карандаш - по звуковому сходству. Все эти значения образуют семью предметов, которые обозначаются одним словом "ка".
Можно ли понимать это "ка"? Отец этой девочки - физиолог, ведший дневник, пишет, что слово представляло загадку, потому что мучительно трудно было угадать, что ребенок имеет в виду, говоря "ка", и понимание всегда решалось с помощью наглядной ситуации. Здесь мы видим ясную иллюстрацию ситуационного понимания и невозможность понимания значения слов, когда они оторваны от конкретной ситуации.
Наши слова могут замещать ситуацию, а слова автономной речи не имеют этой функции, а имеют только назначение выделить в ситуации что-то одно. Они имеют указательную функцию и функцию наименования, но не имеют функции значащей, которая может представлять отсутствующие предметы и значения.
Это положение относится к основным свойствам автономной детской речи. Слова автономной речи имеют индикативную и номинативную функцию, но не имеют сигнификативной функции. Они не обладают еще возможностью замещать отсутствующие предметы, но могут в наглядной ситуации указывать на ее отдельные стороны или части и давать этим частям название. Поэтому с помощью автономной речи ребенок может разговаривать только о том, что он видит, в отличие от использования развитой речи, когда мы можем разговаривать о предметах, не находящихся перед глазами.
Следующее отличие автономной детской речи от нашей - это отношение, существующее между отдельными значениями слов. Для развития детских понятий, детских слов самым существенным является развитие системы отношений общности между значениями отдельных слов. В клинике речи экспериментально-дефектологического института (ЭДИ) был одно время ребенок, который знал слова стол, стул, шкаф, но не знал слова мебель. Между тем для развития детской речи существенным моментом является возникновение отношений между значениями. Слово мебель не просто очередное слово в ряду таких слов, как стол, шкаф. Слово мебель - высшее понятие, которое включает в себя все предыдущие. Этот самый существенный момент не свойствен автономной детской речи. Признаком, по которому всегда может быть отличена автономная детская речь от речи, перешедшей уже на высшую ступень, является отсутствие отношений общности между отдельными значениями слов.
Что такое отношение общности? Отношениями общности мы будем называть отношения значений таких слов, как, скажем, мебель и стул. Одно - высшее понятие, а другое - низшее. Отношение стол и стул не является отношением соподчинения. В автономной детской речи отношений общности не существует. По словарю ребенка видно, что его речь состоит из слов, так сказать лежащих рядом друг с другом, а не относящихся друг к другу в виде известной иерархии. Наоборот, более частные значения указываются внутри одного слова, например: "ка" - желтый камень и все камни любого цвета, мыльница с мылом вообще и специально желтое мыло. Разная степень общности существует внутри значения одного и того же слова, а сами эти слова ни в каком отношении общности друг к другу не стоят.
Если вы возьмете любой словарь автономной речи, вы не найдете там слов, которые бы находились друг к другу в таком отношении, как мебель и стол, стул; цветок и роза, т.е. чтобы значения слова были различны по общности и стояли в определенном отношении друг к другу. Получается впечатление, что в автономной детской речи значения слова еще непосредственно отражают тот или иной предмет, ту или иную ситуацию, но не отражают связи предметов между собой, кроме той ситуационной связи, которая дана в наглядной картине, составляющей содержание первоначального значения слова в автономной речи. Отсюда вытекает, что значение слова автономной речи не постоянно, а ситуационно. Одно и то же слово сейчас означает одно, а в другой ситуации - другое. Слово "ка" в этом словаре может означать, как мы видели, 11 различных вещей, и в каждой новой ситуации слово будет означать нечто новое. Значение слов не постоянно, а изменчиво в зависимости от конкретной ситуации. Это значение, повторяем, не предметное, а ситуационное. Для нас каждый предмет имеет название, независимо от того, в какой ситуации он находится, а в автономной детской речи предмет носит разное название в зависимости от ситуации.
Возьмем пример из аномального развития. Исследуется один из детей в клинике. Ребенок использует слова: зеленина - светлые цвета и синина - темные цвета. Если вы даете ребенку два листа: светло-желтый и темно-желтый, то первый называется зеленина, а второй - синина. Если же вы даете ребенку тот же самый темно-желтый лист и рядом кладете коричневый, то уже желтый получает название зеленина, а коричневый-синина. Один и тот же цвет называется по-разному в зависимости от того, что лежит с ним рядом. Ребенок обозначает светлое и темное, но абсолютного цветового качества для него не существует. Есть сравнительная степень: более светлый, более темный. Значение слова еще лишено предметного постоянства.
Аналогичен пример из наблюдений над сыном Штумпфа, который одни и те же цвета называл по-разному. Зеленое на белом фоне и зеленое на черном фоне имело разное название в зависимости от структуры, на которой цвет воспринимается.
Мальчик Женя - 5 лет 6 мес. - принадлежит к группе детей, которые слышат, но поздно начинают говорить и у которых с трудом развивается самостоятельность. Родители обратились в клинику с жалобой, что у ребенка отсутствует правильная развитая речь и что он плохо понимает речь других. Жалоба на плохое понимание обычно сопровождает детей, которые пользуются автономной речью. В патологии автономная речь по звуковой и смысловой природе отличается от обычной речи и потому представляет большие трудности при общении ребенка с другими детьми и взрослыми. Часто нужен переводчик, который знает значение искаженных слов и может их переводить на наш язык. Примером словаря Жени могут быть слова, значение которых выяснено в разговоре с ним при назывании картинок. Очки узки значит глазки, кон - лошадь и др. В его словах мы видим первые фразы.
Когда автономная речь задерживается у ребенка, который достаточно хорошо понимает речь взрослых, возникает потребность в связной передаче, и ребенок даже в автономной речи становится на путь образования фраз. Но эти фразы из-за того, что речь лишена синтаксической связанности, мало напоминают наши. Они больше напоминают простое нанизывание слов или искаженные фразы нашего языка: "Ты меня взять" и т.д.
И еще два случая, которые могут служить конкретной иллюстрацией.
Ребенок называет словом труа - гулять, уходить на прогулку, потом этим обозначаются все принадлежности для гулянья: ботинки, галоши, шапка. Потом труа обозначает, что молоко выпито, т.е. оно ушло гулять.
Ф.A. Pay рассказывал о девочке, у которой автономная речь была очень развита и обнаруживала особый тип словообразования, существующий в некоторых языках. Например, "ф-ф" - обозначало огонь, "динь" - предмет, который движется, отсюда "фадинь" - поезд, а кошка - "тпру-динь". Это сложное словообразование из отдельных корневых слов при автономной детской речи, которая не перерастает вовремя в обычную речь. Мы имеем здесь дело с гиперболическими формами.
У одного мальчика встречаются такие общие категории, как насекомые, птицы. "Петук" (петух) означает у него наше общее слово птица. Такие более устойчивые обозначения относятся к признакам богато развитой автономной речи и позволяют думать о хороших возможностях перехода от автономной речи к настоящей.
Хотелось бы еще показать значение автономной детской речи для той или иной ступени развития, на которой находится ребенок, показать, как отражается развитие детской речи на особенностях мышления ребенка, какие особенности его мышления должны вытекать из особенностей автономной речи. Мне кажется, есть несколько таких особенностей, которые очень легко установить после того, как мы выяснили природу автономной детской речи.
Во-первых, как сказано, значение слов в автономной детской речи всегда ситуационно, т.е. оно получает свою реализацию, когда вещь, обозначаемая словом, находится перед глазами. Следовательно, на стадии автономной речи не существует еще возможности словесного мышления, оторванного от наглядной ситуации. Как только слово оторвано от наглядной ситуации, оно не может реализовать своего значения. Мыслить с помощью слов вне наглядной ситуации ребенок не может. Следовательно, на стадии автономной детской речи мышление ребенка приобретает какие-то начальные черты словесного речевого мышления, но такого, которое еще не может быть оторвано от наглядного. Связь словесного мышления с наглядным проявилась наиболее резко в том, что в словах возможны только такие отношения, которые отражают непосредственные отношения вещей между собой, когда значения слов автономной речи не находятся в отношении общности друг к другу, т.е. одно значение не имеет отношения к другому значению, как, скажем, мебель имеет отношение общности к слову стул.
Во-вторых, как благодаря этому могут соединяться слова между собой? Только так, как соединены предметы перед глазами ребенка. Скажем, поезд идет (пот идет). Они могут соединяться только таким образом, чтобы отражать связь непосредственных впечатлений. Связи вещей, устанавливаемые с помощью мышления, на этой ступени развития автономной речи еще недоступны для мышления. Поэтому мышление носит еще чрезвычайно несамостоятельный характер. Оно составляет как бы подчиненную часть восприятия ребенка, его ориентировки в окружающем, ряд аффективно-волютивных мыслей, высказываний ребенка, в которых интеллектуальное содержание находится на втором плане.
Что значит аффективно-волютивное содержание детских слов? Это значит: то, что ребенок высказывает в речи, соответствует не нашим суждениям, а, скорее, нашим восклицаниям, с помощью которых мы передаем аффективную оценку, аффективное отношение, эмоциональную реакцию, волевую тенденцию.
Если мы проанализируем содержание автономной детской речи и ту ступень мышления, которая ей соответствует, то найдем, что, поскольку автономная детская речь передает аффективное содержание, она еще не отчленена от восприятия. Она передает воспринимаемые впечатления, она констатирует, но не сводит, не умозаключает. Она полна волютивных, а не интеллектуальных моментов, связанных с мышлением в собственном смысле слова.
Таким образом, мы считаем, что автономная детская речь не только представляет собой чрезвычайно своеобразный этап в развитии детской речи, но и что этот этап соответствует своеобразному этапу в развитии мышления. В зависимости от того, на какой ступени развития находится речь, мышление обнаруживает определенные особенности. Прежде чем речь ребенка не достигнет известного уровня развития, его мышление также не может перейти за известный предел. Этап, с которым мы сталкиваемся, одинаково характеризует как своеобразный период в развитии речи, так и своеобразный период в развитии детского мышления. Когда нормальный ребенок переживает период автономной детской речи? Мы говорили, что в кризисе первого года жизни, т.е. в тот переломный период, когда ребенок проделывает путь от младенчества к раннему детству. Начинается это обычно в самом конце первого года, а заканчивается на 2-м году. В кризисе первого года жизни нормальный ребенок использует автономную детскую речь. Ее начало и конец знаменуют начало и конец кризиса первого года жизни.
Значит ли это, что автономную детскую речь мы рассматриваем как центральное новообразование критического возраста? Мне кажется, да. Но эта точка зрения разработана недостаточно, и поэтому надо очень осторожно заключать относительно природы новообразований того или иного критического возраста. Во всяком случае, появление автономной детской речи как переходной формы от бессловесной к словесной представляет собой один из самых важных фактов.
Мы выделяли в кризисе и другие моменты - становление ходьбы, гипобулические и аффективные вспышки ребенка и т.д., но ведь всегда задача заключается не в том, чтобы рядом положить несколько новообразований, а в том, чтобы найти центральные среди них. Ведь новообразования важно понять с точки зрения того целого, что происходит в возрасте, что знаменует новый этап в развитии, структуру всех новых изменений.
Можно ли считать, что автономная детская речь просто первая фаза развития речи, принципиально от нее не отличающаяся, и что, следовательно, нет разницы между изучением автономной детской речи и теорией открытия Штерна? Можно ли поставить вопрос так, что автономная речь по своей сущности является нашей речью? Может быть, она совпадает с ней не в построении слов, не в значении, но "нутро" их одинаково?
Я бы ответил так: "нутро" - сущность автономной детской речи - и наше и не наше, и в этом все ее своеобразие как переходного образования между бессловесным и словесным общением. В чем она наша и что из нее может родиться? Что она наша речь-настолько ясно, что на этом не нужно останавливаться. Гораздо важнее сказать, в чем она не наша. Мне кажется, не наша она не только в том смысле, что слово не так звучит и имеет другое значение, она не наша в более глубоком смысле: ее принцип построения совершенно другой, чем нашей речи, так как она вообще не имеет постоянных значений. Приведу параллели, аналоги различий. Возьмем поведение обезьян в опытах Келера. Животное, как известно, в некоторых случаях употребляет ящик или палку в качестве орудия. С внешней стороны сущность этой операции та же самая, что и у человека, когда он употребляет орудие, и это дало Келеру повод утверждать, будто употребление палки шимпанзе по действию и типу сходно с действием человека. Критики говорят: но какое же это употребление орудия, когда стоит сесть кому-нибудь на ящик, который обезьяна употребляет как подставку, и ящик перестает быть орудием, превращается в вещь для лежания и сидения, а обезьяна в этой ситуации мечется по площадке, пытается подпрыгнуть к плоду, устает, садится на ящик, на котором лежит другая обезьяна, и утирает пот? Следовательно, она ящик видит, но не может использовать в этой ситуации как орудие. Что это за орудие, которое вне активной ситуации теряет свойства орудия? Келер и сам говорит, что примитивный человек, употребляя для копания земли палку, приготавливает ее заранее. Между тем в ситуации обезьяны имеется уже что-то новое, но это совсем не то, что у примитивного человека, хотя близко к нему стоящее что-то, из чего может родиться употребление орудия, но самого употребления орудия здесь еще нет.
Нечто вроде этого наблюдается и в автономной детской речи. Представьте себе речь, в которой слова не имеют никакого постоянного значения, а в каждой новой ситуации обозначают нечто иное, чем в предшествующей. В примере, который я приводил, слово "пу-фу" означает в одном случае бутылку с йодом, в другом - сам йод и т.д. Следовательно, подобное слово, конечно, отличается от слов того этапа, когда они имеют постоянное значение. Здесь символизации еще вообще нет. Слова автономной детской речи отличаются и от слов той стадии, когда в сознании образуются какие-то обобщенные значения, более или менее устойчивые и постоянные. Здесь само слово обозначает все и тем самым ничего.
Что стоит в начале всякого символа? При всей фантастичности и при всей спорности целого ряда положений теории Н.Я. Марра, одно положение мне кажется бесспорно: первоначальные слова человеческого языка, как он выражается - первое слово, обозначали все или очень многое. И первые детские слова обозначают почти все. Но какие это слова? Слова типа "это" или "то"; они приложимы к любому предмету. Можем ли мы сказать, что это настоящие слова? Нет, это только индикативная функция самого слова; из нее впоследствии вырастает нечто символизирующее, но пока слово, которое обозначает все, есть просто голосовой указательный жест, он сохраняется во всех словах, потому что каждое слово человека указывает на определенный предмет.
Наконец, последнее различие.
Если представить себе дело так, как Штерн (значение слова, связь значения слова со словом есть очень простая, элементарно организованная вещь), то, конечно, "нутро" либо такое, либо не такое, но тем и драгоценнее изучение автономной детской речи, что оно позволяет раскрыть "нутро" слова, ряд его функций, например индикативную. Дальше мы узнаем, что в детском возрасте возникает и номинативная функция слова. Это важный переход (в "пу-фу" еще нет сигнификативной функции).
Говоря об автономной детской речи, мы имеем в виду не однослойное, а многослойное построение "нутра". Автономную детскую речь можно представить себе только как переходный этап развития, который по отношению к настоящей речи есть одновременно и наша речь и не наша, т.е. она что-то содержит и от нашей речи, но многое в ней - не от нашей. Мы знаем, что дети, которые не поднимаются над автономной речью, т.е. идиоты и афазики, по сути дела остаются без речи, хотя их автономная детская речь, с нашей точки зрения, кажется символом. Например, афазик вместо бутылка говорит "пу-фу". Он может словом "пу-фу" обозначать ряд понятий.
Для ребенка речь еще не существует в его сознании как осознанный принцип символизации, и поэтому разница с "открытием" Штерна колоссальная. Другое дело, показать, как через переходные образования возникает такое явление, как начальная стадия детской речи. В этом смысле мы наблюдаем ряд скачков в развитии детской речи не только на границе автономной и неавтономной, но и в последующем ее развитии.
Понимание периода возникновения и становления детской речи позволяет проникнуть так глубоко в ход ее развития, что делается возможным прийти к правильным теориям речевого развития и вскрыть недостатки построений буржуазной науки, касающихся этой проблемы.
Мы не должны терять из виду других новообразований - ходьбу, гипобулические припадки и т.д.
Так как я сам себе напоминаю об осторожности, то не решился бы сейчас пускаться в теоретические рассуждения и вынужден ограничиться тем, чтобы показать, где, с моей точки зрения, в каком направлении следует искать то общее изменение, с которым мы имеем дело в описываемом критическом возрасте. Мне кажется, что речь относится к центральному новообразованию возраста.
Мне представляется, что развитие ребенка, рассматриваемое с точки зрения ступеней в развитии личности, с точки зрения отношений ребенка со средой, с точки зрения основной деятельности на каждой ступени, тесно связано с историей развития детского сознания. Если бы я хотел формально ответить на этот вопрос, я мог бы указать на известные слова К. Маркса о том, что "сознание есть отношение к среде"6. Но и по существу верно, что отношение личности к среде характеризует ближайшим образом строение сознания, и, следовательно, мне кажется, что изучение возрастных ступеней и их новообразований с точки зрения сознания является законным приближением к правильному разрешению этого вопроса. А выгода здесь немалая, потому что изучать факты, характеризующие сознание, современная наука еще не умеет. Что речь стоит в теснейшей связи с сознанием, не подлежит сомнению. Я не хочу допустить ошибки, и, указывая на отношение к среде, на сознание, на речь, я не хочу свести все к речи. Я ведь должен идти и сверху и снизу, от таких симптомов, как зубы, ходьба, детская речь, я должен быть заинтересован и первыми и вторыми актерами этой драмы. Мне кажется, что изучение изменений детского сознания и изучение речи теоретически является центральным для понимания всех остальных изменений, с которыми мы здесь имеем дело.
Теоретически осмыслить возраст - значит найти такое изменение личности ребенка как целого, внутри которого все эти моменты стали бы нам ясны, одни в качестве предпосылок, а другие-известных моментов и т.д.
Но трудно понять непосредственно, в каком отношении изменение в строении сознания стоит к приобретению речи. Обыкновенно все ограничивались указанием на их родство или же на то, что и то и другое отличает человека от животного и появляется как специфически человеческое достояние; или же, обращаясь к помощи аналогии (что и я раньше делал), утверждали, что речь в отношении социального пространства ребенка играет такую же роль, как ходьба в отношении физического. Аналогия эта имеет весьма небольшую ценность. Ни одна из известных мне работ не решает простого вопроса, в каком отношении между собой находятся эти новообразования.
С точки зрения генетической, мы говорили о том, чем отличаются основные приобретения ребенка в критические возраста. Делает ли ребенок новые приобретения в критическом возрасте или развитие производит разрушительную работу? На этот вопрос мы ответили бы положительно. Мы неоднократно видели, что в критическом возрасте, как и во всей эпохе развития, ребенок делает новые приобретения, иначе развитие не было бы развитием.
Но чем отличаются приобретения ребенка в критическом возрасте? Они носят преходящий характер. Приобретение критического возраста никогда не останется на последующую жизнь, в то время как приобретения, которые делает ребенок в стабильном возрасте, сохраняются. В стабильном возрасте ребенок научается ходить, говорить, писать и т.д. В переходном возрасте ребенок приобретает автономную речь. Если она сохраняется на всю жизнь, то это ненормальность.
В автономной детской речи мы находим разнообразные формы, типичные для кризиса первого года. Начало этой формы и конец детской речи можно рассматривать как симптомы начала и конца критического возраста.
Возникает настоящая речь, и автономная речь исчезает вместе с окончанием критического возраста; хотя особенностью приобретения этих критических возрастов является их преходящий характер, но они имеют очень большое генетическое значение: они являются как бы переходным мостом. Без образования автономной речи ребенок никогда не перешел бы от безъязычного к языковому периоду развития. По-настоящему приобретения критических возрастов не уничтожаются, а только трансформируются в более сложное образование. Они выполняют определенную генетическую функцию при переходе от одной стадии развития к другой.
Переходы, возникающие в критические возрасты, и в частности автономная детская речь, бесконечно интересны тем, что они представляют собой участки детского развития, в котором мы видим обнаженную диалектическую закономерность развития.

Характерные черты кризиса первого года жизни
-гипертрофированная привязанность к маме. Малыши в период кризиса в буквальном смысле слова не дают маме прохода, основным желанием их является, чтобы мама была постоянно рядом, брала на руки и помогала дотягиваться до самых недоступных предметов и вещей. Многие отмечают, что малыш настолько требователен к присутствию мамы, что при выходе ее из комнаты буквально на минуту, начинают дико реветь и кричать.
-повышенная эмоциональная возбудимость, капризность. В период кризиса ребенок начинает плакать и кричать буквально по любому поводу, если что-то идет не так, как ему хочется. При этом на запретные действия родителей малыш обижается, выказывает свое недовольство, может проявлять агрессию.
-непослушание и упрямство. Наряду с изучением окружающей обстановки, малыши начинают изучать и свои родителей. Они начинают применять новые и новые формы поведения и отмечать то, как на это реагируют родители.

Что делать родителям годовалого малыша?

Кризис неизбежен, если развитие вашего малыша происходит без задержек. Его невыносимое поведение, чаще всего просто свидетельство повышенного интереса к окружающему, и связано с познанием мира. Родителям, которые быть может и не представляли, насколько шустрым и неуправляемым может быть годовалый малыш, первым делом надо самим переосознать ситуацию. Ребенок вырос, его интересы вышли за рамки колясок и кроваток, для его развития теперь недостаточно игрушек, он должен познавать окружающий мир. Задача взрослых сделать этот мир безопасным для ребенка и выставить запреты - табу. Розетки трогать нельзя, в любом случае, чтобы ни произошло, это табу. А вот чашку нельзя трогать, если в ней горячий чай, а пустую чашку можно брать.

Родительская бдительность в период кризиса первого года жизни должна быть на самом высшем уровне. Любая мелочь может стать причиной трагедии. Оставленная чашка с горячим чаем на столе, забытая зубочистка или столовый прибор. Стеклянные банки, стоящие в нижнем шкафчике кухни, розетки без заглушек, острые углы стола, и т.д. Список можно продолжать и продолжать, в каждом доме полно источников опасности для малыша. Ликвидировать их - задача родителей.

Еще одним ценным и важным качеством, которое должно проявиться у родителей в период кризиса первого года жизни малыша - спокойствие и терпение. Сложно сохранять спокойствие, когда малыш выплескивает суп на стол и начинает тарабанить по нему ладошками, разбрызгиваю жидкость во все стороны. Еще сложнее быть спокойным тогда, когда малыш устраивает первую истерику, это случается всегда так неожиданно, что родители порой просто не успевают сориентироваться и выбрать определенную тактику поведения.

Кризис первого года жизни для малыша чрезвычайно важен, он растет, развивается, и ему нужна поддержка, которую обеспечить могут только родители. Наберитесь терпения, сохраняйте спокойствие, это только начало, впереди еще много различных этапов развития и кризисных моментов.

Зачем они делают это

Главная проблема кризиса первого года в том, что родители часто не успевают перестроиться вслед за бурным развитием своего чада. Еще вчера он спокойно лежал в кроватке и довольствовался подвешенными над ней погремушками, а сегодня у него проснулся интерес к маминой косметике, бабушкиным лекарствам и папиной отвертке. И на улице беда - чистенький ребенок, которого так усиленно приучали к аккуратности, лезет в лужу, зарывается носом в песок. За завтраком неуклюжий карапуз пытается самостоятельно действовать ложкой, перемазывается в каше и отчаянно плачет, когда мама пытается взять кормление в свои руки. Первая реакция взрослых - прекратить это безобразие. Однако капризы и дурное поведение (слезы, крики, скандалы), желание все хватать и проявлять неуместную пока еще самостоятельность - не приметы плохого характера и избалованности, с которыми нужно бороться. Таковы естественные проявления этапа взросления. На самом деле за каждым из них стоит что-то очень понятное, объяснимое и важное для малыша.

Попробуем остановиться и подумать, что чувствует сейчас сам ребенок? Зачем он делает ЭТО? И если ключ к пониманию ребячьей страсти к играм с грязью или вещами из мира взрослых найти легко (достаточно вспомнить себя в таком возрасте), то над иными детскими загадками приходится порой поломать голову. Мама показывает годовалому Пете, как собирать домик из кубиков, невольно увлекается и сама, и тут отпрыск с хитрой улыбочкой разрушает архитектурное сооружение, чему очень радуется. Маме обидно. Ей кажется, что Петя просто хулиганит. Однако дитя, во-первых, еще не понимает, что нужно уважать чужой труд, и требовать этого от него рановато. Во-вторых, мамин замок он разрушает не из вредности, а потому, что ему интересно наблюдать, как разлетаются в стороны разноцветные кубики. Пройдет время, и он сам с удовольствием будет строить, а не разрушать. А пока ему гораздо важнее и приятнее другое: наблюдать траекторию падения кубиков. А уж стремление ребятишек все потрогать и достать и вовсе имеет научное обоснование: оказывается, таким образом дитя не просто развлекается, а развивает сенсомоторную активность и поисковую деятельность.


Пуговицы вместо таблеток

Все это, конечно, не значит, что ребенку, переживающему кризис первого года жизни, следует разрешать все. Определенные запреты конечно же нужны, но их должно быть немного, чтобы малыш смог запомнить и усвоить именно запреты, а не то, что злые взрослые все ему запрещают. Формулировать правила желательно коротко и четко, причем без улыбки, чтобы кроха сообразил: ему не предлагают поиграть в игру "обмани маму", а говорят серьезно. Еще один важный момент: правила желательно повторять каждый раз, когда возникает оговоренная в них ситуация. А чтобы обойтись без занудства, можно сложить из каждого правила стишок, например "Раз идем с тобой гулять, надо шапку надевать". "Ну что ж, надо так надо", - подумает про себя юный скандалист и... покорится. Большинство взрослых запретов обычно касаются безопасности ребенка. Но и тут можно проявить творческий подход. Так, если маленького исследователя тянет совершить нечто запрещенное, постарайтесь тут же переключить его внимание. Например, можно забрать у него разноцветные таблеточки (и где он их только раздобыл?!), а взамен предложить такие же яркие, но несъедобные и крупные пуговицы. Взрослую книжку с тонкими страницами, которые кроха может легко порвать, заменить книжкой-раскладушкой для малышей, где странички сделаны из картона. "Безобразия" в ванной свести к цивилизованной игре с водой в игрушечном тазике. Скажем, дети полутора лет и старше с огромным удовольствием играют в рыбалку. В магазинах сегодня продаются наборы для этой игры, в которых плавающие рыбки и удочка снабжены крошечными магнитами.


Когда не будет хорошо?

Другая задача: нужно не отвлечь кроху, а, наоборот, заставить его сделать что-нибудь, отчего он категорически отказывается. Тут для начала стоит подумать: а надо ли заставлять? Если речь идет об отказе от еды, то, безусловно, нет. Заставлять малыша есть крайне вредно не только для его психики, но и для его физического здоровья.

Организм, особенно детский, гораздо умнее нас. Ребенок интуитивно чувствует, что ему сейчас нужно. Пусть сегодня он предпочитает курицу, а завтра соглашается есть одни макароны. Не страшно. Конечно, было бы лучше, если бы он тянулся почаще к фруктам и овощам, но, согласитесь, вред от временной макаронной диеты нельзя сравнить с испорченным здоровьем. А если ребенок вообще отказывается есть? Просто вспомните старую французскую мудрость: ребенок никогда не позволит себе умереть с голоду. Предпочтения малыша вообще стоит учитывать всякий раз, когда это можно сделать. Кроха отказывается от одноразовых подгузников? Что ж, значит, пришло время отвыкать от этого достижения цивилизации (в дневное время после девяти месяцев это настоятельно рекомендуют и врачи). Наоборот, требует себе соску, хотя вроде бы пора от нее отвыкать? Ну так дайте ему эту соску, особенно если не хотите, чтобы малыш заменил ее каким-то предметом, совершенно не подходящим для постоянного сосания и обгладывания.

Конечно, все эти советы могут показаться слишком либеральными. Гораздо проще надавить на ребенка и заставить его сделать (или не делать) то, что мы считаем нужным. Кроха поплачет, поноет, а потом успокоится, и все вроде бы будет хорошо. Но хорошо не будет.

Стоит спросить себя: каким вы хотите видеть своего ребенка? Наверняка не вялым, безынициативным, не способным принимать решения трусишкой. И не истеричным маленьким грубияном, добивающимся желанной мелочи с криком и слезами. Но давление как метод общения с малышом - верный способ вырастить ребенка именно таким. Крохе, не привыкшему чувствовать уважение к себе, трудно вырасти сильным и уравновешенным человеком, способным стать другом для своих родителей. Для того чтобы добиться своего, ему скорее придет в голову пустить в ход слезы, шантаж, а позднее - грубость, чем спокойно, с улыбкой сказать: "Знаешь, мама, я бы хотел сделать это вот так. Ты не против?"


Игры с выключателем

Что кроме терпения и понимания может помочь родителям годовалого карапуза в кризисе? Конечно, чувство юмора, творческий подход и умение играть. С этими волшебными качествами любую "неразрешимую" проблему можно превратить в игровую ситуацию. Скажем, малыш простудился, и врач велел ему парить ножки в ведерке. Попробуйте пустить в ведерко игрушечные кораблики или другие плавающие игрушки. Или такая ситуация: даже если ребенку пришла пора отказываться от одноразовых подгузников, зимой на прогулке они ему еще необходимы. Но надевать их малыш отказывается. На выручку может прийти плюшевый мишка, который тоже отправляется гулять и потому надевает памперс перед выходом на улицу (вместе с малышом повяжите медведю какой-нибудь платочек, символизирующий памперсы). Мишка выручит и за столом, когда крохе придется надеть фартучек (у некоторых детей и с этим предметом туалета возникают проблемы). Ребенок отталкивает свитерок, который натягивает на него мама? Можно сыграть в "магазин" и предложить малышу самому "купить" один из его свитерков, разложенных на диване. Вообще, право выбора (одежды, игры, блюда) - очень важная вещь. Любой карапуз, рвущийся к самостоятельности, обязательно оценит такое доверие к своей персоне. Помогут крохе (а заодно и его родителям) и игры особого рода - те, что можно назвать развивающими. Такие игрушки дадут выход чрезмерной творческой энергии малыша и направят ее во вполне мирное русло.

Например, у каждого годовалого индивидуума должна быть пирамидка, для начала маленькая из 3-5 колец. Еще одна чудесная игрушка - матрешка. Конкуренцию им составляют любые несложные игрушки (или заменяющие их предметы), которые можно складывать, разбирать, вставлять, вынимать, в общем, всячески видоизменять. Например, старый выключатель, который разрешается сколько хочешь включать-выключать, способен стать великолепной игрушкой для чересчур активного крохи, не подпускаемого к кнопочкам бытовой техники. А уж банка или кастрюлька, куда можно складывать вещи, - просто находка.


Поговорим, мама!

Родителей годовалого крохи смущают не только его непослушание и склонность к капризам. Год - это возраст, когда ребенок учится говорить. И он уже хочет быть понятым. Вот только общается малыш с нами на своем малопонятном языке. А не встречая понимания и сочувствия, очень горько обижается. Как же быть? Выход один - побольше разговаривать с крохой, стимулируя у него развитие речи. Для начала попробуем освоить понимание.

Например, одевая малыша, попросите его "помочь" вам. Где рубашечка? Дай мне рубашечку. А где наши тапочки? Принеси мне, пожалуйста, тапочки. Постепенно, медленно кроха начнет выполнять указания мамы, а новый уровень самостоятельности поможет ему относиться к скучной процедуре одевания с большим терпением и интересом. Сопровождение любых действий (ваших и самого малыша) словами со временем обязательно поможет ему заговорить. Этот навык нужно всячески поощрять, стараясь добиваться от крохи активного употребления слов, которые он уже способен произнести. Можно, например, не выполнять просьбу ребенка, если он выражает ее жестом и междометиями, хотя в состоянии произнести и слово. Поощряя каждую его словесную победу, нужно не забывать осваивать и новые слова и слоги, четко проговаривая их вместе с ребенком. Делать все это стоит просто потому, что, если малыш привыкнет быть понятным без слов, это может затормозить развитие его речи.


Шаг назад и два вперед

А теперь резонно будет задать вопрос: так ли уж страшен кризис первого года? Конечно нет. Делая определенный шаг назад в этот период, малыш одновременно делает два шага вперед - в сторону своей физической и психологической зрелости. Разумеется, ему сейчас нужна помощь взрослых. Не случайно именно в этом возрасте ребенок так чувствителен к оценке своих действий родителями, так отчаянно готов привлекать мамино внимание, выбрасывая из манежа игрушки и топая ножками. Капризный, не слишком уверенный в себе, стремящийся к самостоятельности и еще ничего не боящийся, болезненно самолюбивый и обидчивый, переживающий свой первый серьезный кризис кроха очень нуждается в постоянной родительской поддержке. Более того, его ориентация на оценку взрослого - важное условие правильного развития в "годовалый" период. Постарайтесь быть терпеливыми, не торопитесь ругать и наказывать вашего неудачливого искателя самостоятельности. А если уж и хотите поругать его, лучше всегда каким-то образом подчеркнуть, что неудовольствие мамы вызвал конкретный поступок карапуза, а не он caм. Если вы сумеете отнестись к малышу, переживающему первую трудную пору своей жизни, с сочувствием и уважением, кризисные явления вскоре исчезнут сами собой. Кризис сменится периодом стабильного развития, когда пугавшие родителей проявления обернутся важными завоеваниями: новым уровнем самостоятельности, новыми достижениями. Закрепиться, став чертами характера, негативные проявления могут лишь в одном случае: если взрослые будут общаться с ребенком с позиции сильного: "Перестань орать и ешь!", "Нельзя, я сказала!" - и ничего больше.

Действуя вместе с ребенком, но никак не вместо него, можно не только быстро преодолеть кризис, но и заложить прочную основу для гармоничного развития малыша и чудесных, доверительных отношений с ним.

Кризис первого года жизни ребенка. | Печать |
Вашему ребенку уже исполнилось девять месяцев? Вполне возможно, что вас скоро посетит кризис первого года жизни. Чтобы быть готовыми к этому, несомненно, событию в вашей жизни и помочь ребенку перенести его как можно более безболезненно, прочитайте эту статью.

В жизни ребенок преодолевает не один кризис. За первым последует кризис трех лет, семи, и примечательный своей трудностью – переходный. Кризис в каждом возрасте означает, что ребенок переходит к новой ступеньке самостоятельности. В первый год жизни ребенок осваивает важные этапы своего развития – учится ходить и передвигаться в пространстве без посторонней помощи. Все, что попадает в поле зрения маленького исследователя, незамедлительно отправляется в рот. Малышу интересно все до мелочей. В это время ребенок начинает формироваться как отдельная, независимая личность. Он бурно отстаивает свои предпочтения, отвергает то, что ему пришлось не по нраву или действия, навязываемые ему взрослыми. Например, ребенок нарочно отворачивается и жует землю, если ему делают замечания или стягивает с себя одежку, даже если очень хочет погулять на улице.


Вот некоторые из «симптомов», по которым можно узнать кризис первого года:


• Проявление новых форм поведения ребенка, он может отказываться от выполнения необходимых процедур.
• Малыш превращается из покладистого в «трудного» ребенка – проявляет непослушание, упрямство, требует все больше внимания.
• Бурная реакция на замечания и запреты, реагирует плачем, агрессивным поведением или обижается.
• Ребенок становится капризным и раздражительным.
• Противоречия в поведении - ребенок может просить вашей помощи и тут же сам от нее отказаться.


Можно ли понять, почему ребенок ведет себя подобным образом?
Проблема кризиса первого года возникает тогда, когда родители не успевают перестроиться вслед за быстро развивающимся ребенком.
Недавно вы наслаждались домашней идиллией – младенец в колыбели был занят изучением игрушек и освоением своего тела, учился управлять руками, ногами, туловищем. Его пространство сводилось порой до размеров манежа, в котором его посадили играться. Теперь же он встает на ножки и стремится выйти из привычных ему пределов, сама жажда знаний заставляет ребенка сделать это. И это так естественно для крохи - узнавать что-то новое. Зато теперь его игрушками могут стать и менее безопасные предметы. Он бесстрашно лезет к розетке, красивым упаковкам таблеток и таким интересным ножницам. Ребенок пока не знает об их опасности и не боится их, поэтому родительские запреты вызывают у него слезы и обиду. Но капризы, неуемное желание все схватить, проявление неуместной пока еще самостоятельности - все это важные и необходимые этапы взросления ребенка. За каждым из этих проявлений есть что-то объяснимое и понятное маленькому человечку.


Конечно, это не означает, что теперь ребенку нужно все разрешать, но и запрещать все подряд – не лучший выход. Некоторые запреты, конечно нужны, например, касающиеся безопасности ребенка. Но и их не должно быть слишком много, чтобы малыш мог усвоить и запомнить их, а не то, что родители только и делают, что все запрещают. Правила желательно произносить коротко и четко, без улыбки, чтобы ребенок не воспринял это как игру. Правило необходимо повторять всякий раз, когда возникает ситуация, к которой оно применимо. Творческий подход можно проявить, если ребенок не желает выполнять правила. В таком случае, можно переключить внимание крохи с запрещенного предмета на схожий по свойствам, но безопасный. Например, пластиковая бутылочка ничем не уступает стеклянной банке, зато не может разбиться.

Некоторым родителям может прийтись не по вкусу такое подстраивание под ребенка. Вот еще, внимание отвлекать! Гораздо легче заставить его сделать то, что нужно. Но поверьте, от этого в большей степени пострадает психика и здоровье вашего малыша. Если малыш отказывается от еды, возможно, ему в этот момент нездоровится и еда будет дополнительной нагрузкой на организм. Если не хочет надевать одноразовый подгузник в теплое время, не одевайте и избежите опрелостей у крохи и его капризного поведения.


Постарайтесь учитывать пожелания ребенка, всегда, когда это возможно. В противном случае, отказывая ребенку в праве быть понятым, мы можем вырастить грубого, равнодушного человека, не способного к сочувствию и уважению, так как в свое время не проявили уважение к нему.


Несмотря на все сложности кризиса первого года жизни, их можно преодолеть. В этом вам поможет понимание, терпение и чувство юмора. Дети охотно и с усердием копируют взрослых. Так, если ребенок не желает купаться, можно соорудить пенную шапку у себя на голове, а затем смыть ее. Малыш с удовольствием примет правила такой игры и тоже полезет в ванную.


Еще одна трудность, которая смущает родителей годовалых деток – они учатся говорить. Но не всегда понятно для родителей, а это очень огорчает малышей, ведь они так стараются. Выход из ситуации есть! Чтобы научить ребенка говорить, нужно чаще с ним общаться. Обязательно нужно сопровождать все ваши действия словами и результат не заставит себя ждать. Например, гуляя по улице, можно рассказать ребенку, что перед ним, куда вы направляетесь, что делаете или собираетесь сделать. Вскоре малыш сам расскажет, что он видит – кошку, собачку или цветочек. Желательно поощрять ребенка произносить те слова, которые он уже знает. Иначе, если выполнять просьбы ребенка, выражаемые жестами, он может привыкнуть к тому, что его понимают без слов и развитие навыка речи существенно затормозится.
В этот период малыш уже делает маленькие, но правильные шажки в сторону своей физической и психологической зрелости. Сейчас он очень зависим от оценки его действий взрослыми. От их реакции зависит его правильное развитие в "годовалый" период. Попробуйте быть терпеливыми, не спешите ругать вашего незадачливого искателя независимости. Но если уж и желаете поругать его, лучше будет каким-то образом подчеркнуть, что неудовольствие мамы вызвал не сам малыш, а его конкретный поступок. Попытайтесь отнестись к карапузу, испытывающему первый тяжелый период своей жизни, с сочувствием и уважением, и тогда кризисные явления незаметно исчезнут. На смену кризису придет фаза стабильного развития, и пугавшие родителей проявления обернутся важными завоеваниями: новыми достижениями, новым уровнем самостоятельности.

Мнения психолога:
К 12 месяцам малыши, обычно, уже умеют ходить и активно используют этот свой новый ресурс. Но однажды вы заметите, что ваш ребенок стал не просто активным и любознательным, а уж слишком подвижным и непослушным. Все дело в том, что к первому году жизни в сознании ребенка происходят изменения, они связанны с новой возможностью самостоятельно передвигаться и удовлетворять собственное любопытство. Этот период в психологии называется кризисом первого года жизни. Каждый человек непременно его переживает, и каждый родитель помнит эти непростые дни. Ведь маленькая личность в период кризиса – это непоседливый, вечно капризничающий, плачущий, брыкающийся ребенок, который не желает слушаться родителей и всех остальных старших людей, стремится везде заглядывать, открывать шкафы, двери, лазить в сумках, хулиганить на улице. Многие мамы и папы не понимают, какие изменения произошли с их годовалым ребенком, ведь совсем недавно он был тихим и милым малышом, а теперь превратился в настоящего бунтаря. Все дело в том, что сейчас ребенок переживает период не только физического, но и психического развития. Для его личности наступил кризисный период, который будет проявляться переменной настроения, бурными эмоциями, капризами и активностью. В результате протекания кризиса в сознании малыша произойдут изменении, связанные с развитием мыслительных процессов, взрослением и укреплением психики. Родителям стоит понять, что личность их маленького чада должна расти и формироваться, чтобы потом ребенок смог стать гармоничным взрослым человеком. Считается, что в три года человек уже является полноценной личностью, ну, а пока, в возрасте одного года, он лишь стремится к самостоятельному постижению мира и развитию. По этому всем, кто находится рядом с ребенком, необходимо знать некоторые хитрости, которые помогут справиться с капризами и прихотями ребенка так, чтобы не навредить его психике и, в то же время, держать под контролем всю ситуацию.
Рассмотрим несколько примеров, которые пригодятся заботливым родителям, воспитывающим ребенка в период его личностного кризиса.
1. У малыша каждый день одни и те же требования: он хочет повсюду находиться рядом с родителями, особенно с мамой. Не отпуская ее ни на шаг, ребенок постоянно требует внимания, хочет, чтобы с ним играли и общались. Это отнимает у родительницы все свободное время, она не может заняться хозяйством, работой, просто отдохнуть, потому что малыш постоянно ее отвлекает. На просьбу поиграть одному или попытки оставить малыша дома, а самой выйди куда-то, ребенок реагирует плачем и криком. Что делать?
Ситуация достаточно распространенная, она является одним из примеров проявления кризиса личности одного года. Не стоит игнорировать требования маленького бунтаря, иначе он попытается всячески привлечь ваше внимание, чем будет, опять таки, только мешать. Лучше посвятите сорок минут игре с ребенком, разговаривайте с ним, берите на руки, занимайтесь вместе все, чем угодно. Пускай он получит ласку и внимание. После этого усадите его рядом с собой и предложите заняться тем же, что и вы, но только в разумных пределах (пускай просто играет).
2. На пути к изучению окружающего мира малыш не устоит не перед чем. Он заглянет в каждый укромный уголок дома, попробует включать электрические приборы, разбирать конструкции, рвать игрушки, таскать животных и т.д. Как устранить такую активность? Это невозможно! Но поступим иначе: во-первых, обезопасим дом (все колющее, режущее, горящее, отравляющее по возможности прячем подальше от малыша); во-вторых, заинтересуем ребенка доступными для него открытиями (игры, познавательные прогулки с родителями); в-третьих, расскажем о том, как нужно обращаться с вещами и будем напоминать об этом («книгу не рвать, а листать», «в шкафу не прятаться, а складывать вещи»).
3. В характере ребенка появляется такая черта как упрямство. Раньше вы одевали и кормили его по собственному усмотрению, теперь же отпрыск постоянно протестует и отказывается от ваших решений. В помощь родителям придут его игрушки, а также любимые герои сказок и мультфильмов, которые будут подавать малышу положительный пример. Дело в том, что годовалые ребятишки склонны наследовать интересных для себя личностей, по этому если любимая кукла пойдет умываться, то и малыш это сделает, если супергерой комикса сидит за тарелкой каши, то и ребенку будет не стыдно отправиться на кухню….
4. Как мы уже упоминали, в период кризиса личности первого года жизни ребенок имеет склонность к перемене настроения и часто ярко проявляет свои отрицательные эмоции плачем. Он капризничает, когда не удовлетворяют его желаний, когда что-то запрещают, когда скучно, страшно, холодно…Иногда простая усталость приводит к приступу рыданий и крика. Родителям необходимо успокоить малыша. На него нельзя кричать, нельзя наказывать. Просто помогите ребенку расслабиться: мягкий свет в комнате, уютная кровать, звук плавной музыки, поглаживания и тихий голос…
http://www.anypsy.ru/

Как вести себя родителям?

С началом этого кризиса не только ребенок, но и его родители оказываются в непростой ситуации: все привычные методы воспитания, прекрасно действовавшие на малыша до сих пор, вдруг оказываются бесполезными и даже вредными. Бурлящая энергия ребенка подталкивает его к исследованию самых отдаленных уголков детской площадки или квартиры. Малыш часто падает, набивает себе шишки и синяки. Первая, такая естественная реакция родителей — не пускать, остановить, удержать — вызывает бурю протестов. Однако если отказаться от бесконечных запретов, провоцирующих истерики, и потратить собственное время и силы на то, чтобы помочь ребенку поскорее овладеть новыми для него навыками, можно сохранить спокойствие в доме и собственный авторитет в его глазах. Обычно дети, протестовавшие против запрета перелезать с дивана на подоконник, не имеют ничего против того, чтобы постоять на том же подоконнике, держась за мамину руку. Вместо того, чтобы останавливать носящегося по комнате ребенка, испытывающего восторг от того, что теперь он может бегать, стоит поиграть вместе с ним в подвижную игру, переведя эту активность подальше от стен и острых углов. Если же необходимость запрета все-таки возникает, то следует переключить любопытство ребенка на разрешенный способ взаимодействия с интересующим его предметом. Несложно научить малыша не рвать книжку, а перелистывать странички, не хватать, а только гладить котенка и т.д. Если родители не будут ограничивать новые возможности своего малыша, а наоборот, будут участвовать в развитии этих навыков, то тем самым они смогут не только перевести его активность в более безопасное русло, но и сумеют избежать многих конфликтов. Благодаря этому кризисный период будет пройден быстрее и безболезненнее. Содействие родителей поможет им добиться большего доверия со стороны ребенка, и позволит самому малышу скорее развить приобретенные навыки.

Что делать, если ребенок отказывается отходить от мамы?

В кризисный период у годовалого ребенка особенно обостряется привязанность к матери. Он хочет повсюду следовать за ней, не оставляет ее ни на секунду одну. Если же мама уходит, он сильно скучает, и после ее возвращения не отпускает от себя ни на шаг. Для того чтобы мама могла выкроить хоть несколько минут для себя или для домашних дел, ей лучше сначала выделить некоторое время для полноценной игры с ребенком. Очень скоро малыш удовлетворится присутствием мамы и сам потребует свободы. Тогда можно будет увлечь его какой-нибудь игрушкой и на некоторое время заняться своими делами. Если же ребенок не дает маме даже зайти в ванную и подолгу плачет под дверью, то эту неприятную ситуацию легче всего перевести в игру. Можно просовывать в щель под дверью цветные листы бумаги или фантики от конфет. Ребенок моментально вступит в игру, и досадное исчезновение мамы за дверью превратится в увлекательное занятие.